Окрестности поселка Тутуран, Леха
Солнце еще жарко по-летнему грело. Наши повозки двигались легко, так как были почти пустыми. Мы очень удачно поторговали на ярмарке, и теперь зимовать будем хорошо и сыто. Это был мой первый выезд из деревни, и все было для меня новым доселе невиданным, удивительным, манящим.
Дед Стрика задремал, поводья провисли, лошадка мирно брела себе сама, своим звериным чутьем находя дорогу домой, к своему стойлу. Я сидел на телеге рядом и болтал ногами в такт покачиванию повозки. Мы ехали уже долго и я, насмотревшись на дорогу, упал на пустые мешки и глазел на небо, дивясь удивительной и причудливой форме облаков.
– Эй, Леха, – вдруг позвал меня дед. – А метнись-ка и глянь, что там, на полянке лежит.
Я подскочил и посмотрел, куда указывает дед. Действительно на поляне кто-то лежал. Я соскочил с телеги и вприпрыжку побежал посмотреть. Когда я добежал и глянул, мне стало плохо и меня вырвало обедом. И было от чего. На поляне лежал парень, лет двадцати в чудной не здешней одежде. Его голова была окровавлена, один глаз был выбит и висел на каких-то ошметках, из рваной щеки торчали белые зубы, а вся поляна была залита кровью.
Видя, что мне стало плохо, мужики схватили колье и побежали мне на выручку. Но когда подошли ближе поняли, что со мной и дядька Фекл увел меня к телегам. Мимо прокряхтел дед Стрика. Он долго спорил с мужиками и видимо переспорил их так как они взяли того парня и уложили к деду в телегу. Гром сказал, что найда еще жив, но явно не жилец. Видно забруды его побили и оставили умирать.
Дед Стрика сказал, что поедет ходко и защелкал кнутом, чтоб каурая быстрее шевелила копытами.
Поселок Тутуран, дед Стрика
Чуть не загнав кобылу я подъехал к дому нашей Веды, что жила на отшибе. Баба она была сварливая и всегда страшно ругалась, если к ней на подворье заходили без дела. Но, тем не менее, с тех пор как она поселилась у нас, хвори обходили нас стороной и даже забруды не особо озорничали. За то и терпели все ее скверный характер.
