Утро, похожее на ночь – светает поздно.
В подъезде старого фонда – пещерная тьма. Лампочка разбита или вывернута. Свет фонарей сочится с улицы и вязнет в липком темном воздухе.
Женщина. Немолодая. В руках две кошелки.
Спотыкается, глаза не приноровились к смене освещенности. Ступает осторожно, вытянутой рукой шарит, ищет стенку. Спотыкается снова – на мягком. Испуганно вздрагивает. Кошка? Пьяный?
Проворно поднимается, нащупывая ногами ступени. Площадка, первая дверь – ее. Отпирает неловко, одной рукой, кошелки – в другой. Шаг – и она на своей территории. Вспыхивает свет, груз опускается на пол. Оборачивается закрыть дверь и… – зачем? зачем? ей ведь это не нужно, не интересно, она дошла, она дома… – поневоле бросает взгляд назад, туда, где споткнулась.
Рвущийся из двери неправильный прямоугольник света. В нем – там, на семь ступенек ниже – ноги. Пьяный?.. Нет. Ноги женские – ажурные колготочки, изящные полусапожки. Или пьяная, или…
Женщина не хочет этого, но делает шаг. Обратно, за порог. Граница света и тьмы резка, как шрам от бритвы. Шорох сзади и слева. «Кто, кто здесь?» Это не крик – испуганный шепот. Тот, кто во тьме, не отвечает. Он прыгает. Женщина сбита с ног. Успевает увидеть клоунскую маску лица – красное на белом. Огромный красный рот. Клоун грустен, и это не улыбка – это оскал. Больше женщина не успевает ничего.
За три квартала оттуда. Накануне. Вечер.
Левый угол рта приподнимала неприятная усмешка, обнажая длинный, желтый, слегка изогнутый клык. Вниз по подбородку тянулась струйка темной венозной крови… Лицо – смесь туповатого инфантилизма и зверской, исконно-животной жестокости.
Словом, клевая маска – «Мальчик-Вампир», герой одноименного сериала, ничем не отличался от своего экранного прототипа. И стоила игрушка, надо думать, денег немаленьких. Но Эдик Захаров, щедрая душа, деньги никогда не считал и не жалел (отцовские, разумеется).
