За круглым столом
Вместо предисловия
Как-то, посидев за рюмкой кофе в артистическом кафе «Полный аншлаг», поэт Паоло Кришнаитский и его приятель Ник Шурупов зашли пообедать в чебуречную «Земля, поклонись чебуреку». Там-то и состоялась их беседа за круглым, как тарелка, столом, которую мы воспроизводим здесь в качестве вступления к этой книге, благоразумно опустив некоторые междометия, что, бывает, вырываются, как беззаконные искры из ледяного костра Вселенной. Надеемся, запись разговора станет весьма полезной для будущих шуруповедов и основополагающей в этой новой перспективной отрасли исследований современной словесности.
– Скажи наконец – как тебя всё-таки по-настоящему зовут? Николай? Никита? Никодим? Извини, но Ник – не имя, а какой-то американский обрубок.
– Ты бы закусил, Паша, и лучше не удила. А потом посмотрел в зеркало. Сам-то кто – Паоло!
– Ну ладно, замнём. А как ты пришёл в литературу?
– Пешком.
– И когда?
– Стало быть, под вечер…
– Чего?
– Ну, этого… сос… соц… реализма…
– ?
– …переходящего, я бы сказал, в бледную, как поганка, ночь… поц… потс… пост… модернизма.
– Гляжу, не очень-то ты силён в терминах культуроложества, а?
– Да уж, тута-ка с тобой не поспоришь.
– И что же ты пишешь, какие жанры предпочитаешь?
– Эт-то, друже, как получится. Что подлиньше выходит, что покороче. Видишь ли, раньше были афоризмы, а теперь офонаризмы.
– Ну ладно. И как ты создаёшь свои офонаризмы?
– Да вот как-то так, брат Паоло. Как говорится, глядя задумчиво в небо широкое.
– Что же, больше и посмотреть некуда?
– Остальное… глаза бы не смотрели.
Кто родился голышом, кто в рубашке, а Иван Иваныч – в лыжах. Крохотные такие, по виду таёжные, разлапистые…
Врачи было открыли рты, а тут Иван Иваныч медицину ещё больше удивил.
– Лыжню! – требовательно произнёс он.
Это было первое слово Иван Иваныча.
И слово своё он сдержал.
Широка Соха его родная, или же по-старинному – Якуция. И кругом алмазы. Снег алмазами сверкает, в небе сверкают алмазы, а уж сколько их в земле – несчётно.
Встал Иван Иваныч на лыжи и пошёл себе по лыжне, уверенно работая локтями. День идёт, другой, третий, растолкал всех, кто тащился еле-еле, далеко позади оставил.
Тут пурга началась, пора отдохнуть. Заночевал в чуме. Уснул, не снимая лыж, зачем разуваться, коли завтра снова в путь.
