Когда ты стоишь передо мной и на меня смотришь, что знаешь ты о моей боли и что я знаю о твоей?
Ф.Кафка
Сижу на набережной, туплю на июльский закат. Подсчитываю потери, жертвы прошедшего дня. А этот садится с другой стороны и извиняется молчаливо, взглядом. Киваю равнодушно, мол, не мешаешь. Просит прощения вновь, теперь уже вслух: жалуется, что слишком вырос, занимает много места. Присматриваюсь повнимательней. Да нет, не толстяк и не великан. Умеренно накачанный, широкоплечий. Одет-обут недёшево, даже продуманно: в светлое. Темнее всего у него песочного цвета брюки, и даже дезерты не запылились – как с витрины. Обладатель киношно-великосветской харизмы, которая заставляет женщин выпрямлять спину и нервно поправлять волосы. Неподалёку, наверное, пасётся его буцефал – немолодой, но благородных кровей, какой-нибудь лендровер. Жду, что незнакомец назовёт себя и предложит что-нибудь пристойное… для начала.
– Я город, – заявляет он вдруг.
Надо отдать должное, неортодоксальный пикап!
– Вижу, что не деревня, – нахожусь второпях. И сразу жалею о сказанном: вроде комплимент мужику сделала. На данном этапе это стратегическая ошибка.
Но вместо того чтобы расцвести от самолюбования, он таращится разочарованно. Приходится уточнить:
– В концептуальном смысле? Никакой человек не остров, или как там было? Значит, есть другие варианты. Вот вы, например, город.
– Точно! – радуется моей сообразительности чудак. – Только я настоящий. Как Москва. Или Пекин.
– Не особенно похож. – Удержаться от едкого комментария невозможно.
– Я работаю над этим.
Сарказм? Ну красавчик! Пересаживаюсь ближе.
– Давай уже, – прошу, доверительно переходя на «ты», – не томи. Что за город такой? Как звать?
Ухмыляется. Ещё один пункт выиграл: сама спросила, сейчас и телефончик запишу? Погоди, не завоевал пока.
– Жители именуют меня… – и парень издаёт неблагозвучное кваканье, похожее на «Инасваур». – Трудно, да? Зови как хочешь! Дима. Нормально?
– Пойдёт. А что ты тут делаешь?
– Прячусь.
– От кого?
– От врагов.
Заметив, что я вздрогнула, Дима пробует исправить впечатление:
– Никаких причин для беспокойства. Я мирный. Формирования для защиты горожан имеются, но последняя мобилизация объявлялась, кажется, в прошлом столетии. Пацифизм – наш путь, золотой век – наша действительность!
