Тролль вылупил ехидные маленькие глазки, косящие из-под косматых бровей. Вся его бобовидная физиономия, сплющенная по направлению к подбородку (будто хозяина в юности надолго подвешивали за челюсти как прищепку для белья), сияла радостью узнавания.
– Ты! – взревел он. – С тебя стих. Оскорбительный. И поучительный. Давай, а то дома останешься.
Штиллер приуныл. Товарищи смотрели на него из вагона. Бретта даже окошечко отворила, не желая упускать ни одного нюанса надвигающегося позорища. Треан округлила рот в неслышном «О!», а малознакомый наёмник Отик поднял кота: тому было плохо видно. Что бы Штиллер сейчас ни продекламировал, глумливого ржания в Гильдии не избежать.
Но пешком идти глуповато. Далеко. Да и холодно.
Ключник уставился мимо тролля на двух гномов-курьеров, без особого труда перетаскивающих тщательно увязанные мешки, каждый вдвое выше обоих. Коротышки нахально пользовались тем, что внимание Машиниста целиком принадлежало Штиллеру, и лезли в вагон бесплатно. Рен вытянул палец в их сторону – и снова опустил. Таких гномов лучше не трогать, убеждал опыт. Курьер сам по себе не представлял серьёзной угрозы, но что потом делать с грузом? В таких огромных, почти незаметно шевелящихся мягких мешках часто сидело нечто чрезвычайно агрессивное, к концу путешествия умудряющееся перегрызть даже заколдованные верёвки.
В соседний вагон без затей торопливо запрыгивали скромно одетые матери с ребятишками. Бросались в глаза небольшие, но безошибочно узнаваемые узелки на одёжке многих малышей. Внезапно жизнь показалась Штиллеру на редкость оскорбительной, но и поучительной тоже. Интересно, удастся ли уложить ощущение в четыре строчки?
– Должника-бедняка в цепких лапах кручин
Пожалей, но, как правильно жить, не учи.
Лишь один неудачника званья достоин:
Ты, кто вечно в тоске без особых причин.
– Хе-е! – тролль задумчиво поковырял языком в ухе. – Уж больно мудрено… В Михине сойдёшь.
– Ценители! – ворчал Штиллер, под негромкое похрюкивание спутников усаживаясь у окна. – Критики… на кого ни присядь!
Он нервно подскочил и выковырял из-под себя сплющенного гоблина-подушечку. Сидушка тоже хихикала, но, похоже, просто потому, что умела. Рен, не глядя, бросил её в дальний угол вагона. Оттуда ответили гномы – без особенного воодушевления. То ли умеренно поблагодарили, то ли беззлобно прокляли.
