В потоке больных, где все лица смешались,
С трудом вспоминаешь анамнез имён,
К концу суток мысли все в хлам растрепались,
И всё о чём думаешь это лишь сон.
В часы, пред рассветом, нет места рассудку,
Молчишь от того, что нет сил говорить,
Водитель устало толкает за руку,
«Ну все, мы на месте, тебе выходить.»
Мне кажется, что чемодан весит тонну,
И кардиограф, как якоря цепь,
Ты, будто лунатик, идёшь к домофону,
Чтоб в час, пред рассветом, услышать «Кто здесь?»
Да как посмели вы чихнуть?
У вас ковид! Я знаю, вы чихнули,
Я прямо вижу вирус воплоти,
О, божечки, да вы ещё икнули,
Наверно заодно и простатит.
Как можете вы так к больным то ездить,
И что, что в маске? Это не спасёт,
И балахончик белый ваш на деле,
Способен напугать в подъезде лишь народ.
У вас ковид! Вы чешетесь, я вижу,
Наверно новый вид, похоже чесовой,
Ох, что-то дурно мне, дышу прям через силу,
Мне плохо! Видите? Так вы ещё слепой.
Ковид! Ну точно! Так и знала.
Что говорите? Надо ехать мне?
К таким, как вы? Нет, что-то я устала,
Вы лучше позаботьтесь о себе.
Я вызвала вас, чтобы убедится,
Что не ковидом просто я больна,
А вы рентген, мазок, ещё больница,
От Скорой помощи нет пользы ни хрена.
«Почему на меня вы кричите?
Ни к чему так усердно орать.
То, что водку я пью из бутылки?
Вот такой у меня отходняк.
То, что крыса на вас злобно смотрит?
Я не в курсе. Она не моя.
Кто то там за стеной глухо стонет?
Нуууу… у нас здесь большая семья.
Вы же клятву кому-то давали?
Гиппократу… иль как его там?
Так что быстро меня здесь спасайте,
Не спроста же у вас чемодан.
Чую пульс подлетел выше крыши,
Сердце бьется и рвётся прям в пляс,
Успокоюсь… хлебну из бутылки.
Чё то взгляд нехороший у вас…»
Я забыл, что обычные люди,
Редко в жизни своей видят смерть,
От страданий далекие души,
Не привыкли на это смотреть.
Я привык между болью скитаться,
Между стонов ловить тишину,
Понимаю, что мне не остаться,
Не вернуться к спокойному сну.
Не вернуться к обычному миру,
И к уютным и тихим миркам,
Где, по-своему, может красиво,
Где никто не зовёт по ночам.
Где расписана жизнь белым мелом,
Где есть смерть только там, далеко,
Где все ясно и просто под небом,
Все понятно и все решено.
Я привык отпускать боль и слёзы,
По утрам, с наркотой отдавать,
Забывать про чужие невзгоды,
Без кошмаров, в тиши засыпать.
