Сон не идет. Всю ночь Патрик Гэмбл лежит на кровати с закрытыми глазами, но даже сквозь сомкнутые веки различает, как сменяются на часах красные цифры: два, три тридцать, четыре десять… И вот наконец четыре тридцать. Будильник не успевает прозвонить – Патрик уже на ногах. Щелкает выключатель. Рядом с постелью стопкой сложена его одежда: синие джинсы и черная футболка. Все готово, настал момент, которого он с таким содроганием ждал последние два месяца. Патрик одевается, бредет в ванную, принимает душ, чистит зубы мятной пастой и смазывает подмышки дезодорантом. Потом возвращается в комнату, кидает туалетные принадлежности в разинувший пасть чемодан.
И замирает над ним, словно ждет чего-то, словно достаточно только очень сильно захотеть – и желаемое сбудется. Но последняя надежда тает: Патрик затылком чувствует взгляд появившегося в дверях отца и оборачивается.
– Пора, сынок.
Нет, он не заплачет. Это отец его научил. Если уж станет совсем невмоготу, плакать надо тайком, чтобы никто не видел твоих слез. Патрик застегивает молнию на куртке и поднимает чемодан. Из зеркала на дверце шкафа на него смотрит собственное отражение: на верхней губе прорезалась щетина, глаза от бессонницы красные, как у кролика. Он отворачивается и молча спускается в гостиную.
Возле дома стоит заведенный грузовик. Аромат сосен смешивается с запахами выхлопных газов. Вот-вот на темном небе появится солнце, но пока на горизонте лишь едва заметное свечение, ложный рассвет. Колесики чемодана увязают на гравийной дорожке, и Патрику приходится тянуть его обеими руками. Отец хочет помочь, но он резко отвечает: «Не надо» – и сам закидывает чемодан в кузов.
– Не сердись! – Слова отца повисают в воздухе, и Патрик с лязгом захлопывает задний борт грузовика.
На сиденье лежит завернутый в салфетку бутерброд с арахисовым маслом, но желудок у Патрика сжался в болезненный комок, о еде даже думать не хочется.
Грузовик едет по обсаженной деревьями гравийной дорожке, и в свете фар на стволах пляшут длинные тени. На проселочной дороге ни души, но вот они уже выехали на шоссе и нырнули в поток автомобилей. Теперь на юг, в сторону Сан-Франциско. Половина неба усыпана звездами, а другую половину закрывают клубящиеся черные тучи, которые время от времени прошивает золотая проволочка молнии.
