Тук-тук-тук. Стучали в двери.
Андрей открыл глаза. Стук отозвался эхом в висках и парень по привычке потянулся за бутылкой Джека Дениелса.
– Черт – слова, будто шипение сорвались с губ, и Андрей бессильно выронил из рук пустую бутылку виски, едва не разлетевшуюся вдребезги о пол.
Тошнота, прилипший к небу язык и жуткая головная боль, каждый раз, когда он приходил в себя после мимолетных часов беспамятства. От сладкого небытия остались воспоминания. Теперь от этого не уйти. Кончился алкоголь. Позавчера выключили электричество. Он сутками напролет сидел в кресле посреди гостиной, в квартире на четвертом этаже пятиэтажного дома по улице Ленина.
Тук-тук-тук. Стук повторился и только сейчас Андрей обратил внимание на звук. По всему телу предательски пробежала дрожь. Парень вскочил на ноги. Алкоголь, не выветрившийся из головы, дал о себе знать, и Андрея повело в сторону. Дрожащими руками, он схватился за поручень кресла и огляделся. За то время, которое он находился в беспамятстве, он успел превратить квартиру в помойку. На полу лежали перевернутые тарелки с едой, затушенные в кофе окурки сигарет и какая-то дрянь, о происхождении которой он не хотел думать. В зеркале, встроенном в шкаф, он увидел свое отражение и отвел глаза. Таким как сейчас, он себя не видел никогда. Синяки под глазами, взъерошенные торчащие колом волосы и залитая черт знает чем одежда. Под ложечкой предательски засосало.
– Нет, нет, нет, – он почувствовал, как в сознании зарождается паника. Те, кто пришел, те, кто стоит сейчас там, по ту сторону проема… Он не объяснит им этого. Андрей уткнулся лицом в ладони и замер, но вдруг, что было сил, бросился к окну.
В углу комнаты, виляя хвостом, лежал бультерьер Доминик. Пес проводил хозяина взглядом и зарылся мордой в сложенные на подстилке лапы. Андрей, взъерошил холку псу и бросился к окну. Но не успел он оглядеться, как тут же отпрянул обратно и задернул шторы. На лбу выступил холодный пот. Там, внизу у подъезда стоял огромный грузовик. Кузов грузовика сверху был накрыт брезентовой тканью. Позади автомобиля тянулась огромная цепь, к которой словно деревенские псы были пристегнуты люди.
