– Здравствуйте, доктор.
– Здравствуйте, проходите присаживайтесь.– Высокая и стройная, молодая красивая женщина предложила мне, указывая взглядом на стул.
– На, что жалуетесь?– прозвучал мелодичный голос. На жизнь, доктор, – она сочувственно посмотрела на меня и добавила:
– Еще жалобы есть?
– Больше нет,– с лёгкой иронией в голосе ответил я.
Коричневый пол, жёлтые стены, кругом бесенята -оскал Мельпомены. Жёлтые стены, коричневый пол, где же ты мой осиновый кол…
Крик санитарки на всё отделение:
– Все в туалет, курить и в люлю! Во время тихого часа ко мне никто не подходит- убью!
Прошло два часа:
– Ты чё, дебил!? – грозный крик, раскатом осеннего грома, всё той же санитарки, разносится по коридору. Молодой, душевно больной, парень тупо уставился в пол, вытянув руки по швам.
–Ты чё, не мог подойти и сказать, что в туалет хочешь? В штаны надо было наделать? Убью гадину!
При этом, как бы в подтверждение своих слов, она яростно размахивала перед его лицом руками. А он, бедолага, явно не понимал, где совершил ошибку. Теперь эта женщина обещала его убить за выполнение её же распоряжения! Вот и делай людям добро,– было написано на лице у паренька, вместе со знаком вопроса.
Но вскоре последовало продолжение трагикомедии. Прибывшая на крик, другая санитарка, потащила больного в ванную комнату подмываться:
– Снимай штаны, я тебе сказала! Снимай штаны! Снимай штаны! Снимай штаны!…
Когда предложение раздеться пареньку прозвучало в десятый раз, я уже решил посчитать, сколько же ещё раз она повторит свою просьбу? На цифре – 42, закрывшаяся дверь в душевую преградила поток нужной информации, для продолжения установления точного количества обращений, слегка взволнованного медработника.
В психиатрической лечебнице находится только около 30% нуждающихся в помощи. Один – два % составляют «косящие», а остальным нужна обычная «отчитка» в церкви.
Первые аплодисменты
Когда мне исполнилось 4 года и я стал подростком, потащила меня моя любимая бабулька на новогодний корпоратив к своей сестре, та работала продавцом в промтоварном магазине. Короче, шведский стол и все дела. Но дошла очередь и до меня. Вся эта братия, точнее – сестричество, начали меня настойчиво упрашивать прочитать им стишок. Я, конечно, долго себя упрашивать не заставил, зная, что на халяву работать не стану, взял табурет, залез на него и выдал:
