Где-то в Нентории
Стук в дверь отвлек Роберта от бумаг. Так деликатно и тихо мог стучать только Франциск – старый дворецкий, служивший семье графов д’Орунелл уже много лет.
Молодой человек вздохнул, пробежал глазами последние записи, отложил перо и сказал:
– Входи!
Дверь приоткрылась. В кабинет молодого господина вошел суховатый высокий старик с прямой, как палка, спиной. Его идеальная, без единого пятнышка белая ливрея была отличительной чертой слуг дома д’Орунелл. А булавка из оникса на шейном платке указывала на высокий ранг.
– Франц, почему так поздно? – осведомился граф и, хмуря брови, уставился на серебристый поднос, который дворецкий держал на ладони. – Что там еще?
– Ваше Сиятельство, это принес охранник. Он сказал, что конверт просунули в щель под воротами.
Старик опустил поднос на стол перед хозяином.
Удивленный Роберт щелкнул пальцами, проверяя странную корреспонденцию на магические или опасные для жизни включения. Обычно родовой почтовый поднос неплохо справлялся с этим, но всегда находились умельцы, изобретающие что-то новенькое. Послание не изменилось. Граф кончиками пальцев взял скромный конверт из дешевой серой бумаги и покрутил в руках. Дешевые слабые чернила, серая бумага, а почерк – так пишет его конюх “…цать мешков овса”! Конюшня вспомнилась неслучайно – от странного послания исходил стойкий запах конского пота, словно его долго держали в старой седельной сумке. Ни подписи, ни обратного адреса – ничего! Даже на сургуче, которым был запечатан конверт, не оказалось никаких знаков. Просто кляксы дешевого бурого цвета, купленного, скорее всего, на ближайшей почтовой станции.
– Странно, – пробормотал молодой человек с нарастающей тревогой и вскрыл конверт.
Вытащил сложенный вдвое листок и прочитал вслух, с трудом разбирая кривые строки:
– “Граф д’Орунелл! Ваша невеста у нас. Если хотите увидеть ее живой, не смейте никому сообщать об этом послании!..”
Голос графа сорвался. Побледнев, Роберт сжал конверт и ощутил, что там есть что-то еще! С бешеным стуком сердца рванул конверт, и ему в ладонь тут же выпала блестящая безделушка. Он застыл, впившись в нее глазами.
Это была серьга. Скромная золотая сережка с рубином. И в ней не было ничего особенного, не считая двух фактов.
