Различные неожиданности подстерегают человека практически на каждом шагу. При этом он может с ними и не встретиться, поскольку любые повседневные события имеют вероятностную природу. Те же изменения, что все-таки происходят, несут с собой как новые возможности, так и угрозы. И если внезапно сложившиеся удачные обстоятельства люди, как правило, не учитывают в своих жизненных планах, расценивая их как «зигзаг удачи», случайный выигрыш в лотерею или милость богов, то неблагоприятные сценарии (и их последствия) традиционно становятся предметом для управления рисками на различных уровнях. К примеру, рядовой гражданин страхует свое имущество и откладывает сбережения на «черный день», бизнес диверсифицирует свою деятельность, имея набор различных продуктов для разных групп потребителей, а государство занимается нормотворчеством с целью снижения (предупреждения) неблагоприятных последствий чьих-либо действий (или бездействия). Но сколько бы люди ни пытались предотвращать реализацию рисков, сколько бы они ни подстраховывались и ни просчитывали многочисленные варианты, все равно периодически случаются события, о возможности которых никто и не подозревал. В результате реализации заранее не запланированных сценариев могут значительно меняться условия жизни людей, городов, да и целых стран.
В этой связи автору вспоминается эпизод из начальной части романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита». В нем литературный деятель Берлиоз на вопрос о том, что он будет делать сегодня вечером, говорит о своем намерении председательствовать на заседании в МАССОЛИТе1. На что собеседник отвечает Берлиозу, что заседание не состоится, поскольку «Аннушка уже купила подсолнечное масло, и не только купила, но даже и разлила». Литератор удивляется, поскольку не видит никакой связи между этими явлениями и, следовательно, не способен оценить возможные риски. На первый взгляд, такая ситуация любому покажется абсурдной, поскольку обычное растительное масло, будучи разлитым, ну никак не должно повлиять на собрание литературного сообщества. Тем не менее дальнейший ход событий в произведении оказался для Берлиоза, мягко скажем, неблагоприятным, выражая фатализм в его крайних формах.
