Записки лесного «бродяги»
На старости лет вспоминается нечто, вреде бы и не столь уж важное, что бывало по молодости……Оно, быть может, и не вспомнилось вовсе, если бы про стераемость впечатлений не напомнил случайно найденный, давно позабытый дневник 55 – летней давности.
Почитал оный и опечалился своей лености, про то, что хорошую привычку вести дневник, я утратил весьма быстро в повседневной житейской обыденности.
А между тем это была весьма неспецифичная для коренного городского жителя «обыденность».
Она состояла в осознанной (не по нынешним временам) замене обустроенного городского быта на заведомое отсутствие такового (что мягко сказано) в специфической обыденности экспедиционной жизни.
Так что это эссе, по большей части, о романтике полевого сезона лесоустроительной партии, в которой городской обыватель 6—8 месяцев в году учится не только существовать в лесной глухомани, но и становиться её малой частью, ощущая генетическое с ней родство.
Правда, романтика состоит не в самой работе лесоустроителя. Эта работа стереотипна. Каждый квартал леса и каждый его выдел (участок) описывается (оценивается) по определенной методике (форме). Моя тогдашняя специальность называлась инженер-таксатор. То есть тот, кто устанавливает лесную «таксу», а такса – (от лат. taxare – оценивать). По большому счету это полевые и камеральные работы по приведению наших бескрайних лесов в известность и организации в них планомерного лесного хозяйства.
Но как говорит наша таксаторская поговорка:
«Работа – что медведь, из лесу не уйдет». Поэтому вся производственная суть этой лесной профессии состоит в том, что в ней надо много-много передвигаться, много больше, чем даже профессиональному спортсмену. Почти ежедневно за световой день по 45—50 км, и не беговой дорожке или по тропинкам и даже не по звериным тропам, а чаще всего напрямик через иногда непролазные заросли, бурелом или, дай бог, горельник. Но хуже всего это кавказские заросли азалии, через которые продраться труднее, чем вброд по вязкому болоту по пояс в воде. Я даже приучил себя к ходьбе носками ступней внутрь. Во всяком случае, ни разу за 15 лет такой жизни ноги не повернул, в отличие от наших боевиков, в которых почти каждый «доблестный спецназовец», стоит ему пробежаться по лесу, обязательно ногу подвернёт. Это я к тому, что сейчас набирает силу наш внутренний туризм по бескрайним прекрасным и диким местам нашей Родины.
