(Вместо предисловия)
В этом эссе я собрал все, для меня мыслимые, «физические» и «околофизические» аргументы возникновения нашей Вселенной естественным путем без вмешательства «высшего разума» и его плана творения.
Я, так сказать, взял на себя наглость пофилософствовать на уровне современных знаний о Вселенной: Откуда она появилась.
Вы скажите, что это ты так, ……..с бухты барахты?
Есть же принятые почти половиной мира иудейско-христианские концепции сотворения мира богом за шесть дней! Не верите в эту древнюю «прописную истину», то вот вам уже более сто лет существующая физическая гипотеза под названием «теория относительности»!
Так – то оно так……
Но дело в том, что и в том, и в другом случае, речь не идет о сущности первоисточника миротворения.
В первом случае Иегова, видимо скучающий в пустом мире, решил что-либо сотворить и что задумал – сделал.
Во втором – нечто неведомое чудовищно взорвалось в Пустоте.
Но и там, и тут история философии и науки много веков трудится только над одной проблемой: куда всё это сотворение движется или разлетается.
И думать не думают, откуда что взялось пред тем как куда-то двинуться или разлететься.
И поскольку классическая физика не может дать никакого определения Пустоте и тем более логике явления в ней «Большого взрыва», то уровень интеллекта современной «научной» космогонии в истоках первотворения практически ни в чём не превосходит древнюю ветхозаветную иудейскую легенду сотворения Мира. И там, и в ней, всё сотворяется по воле божьей, разница только в размерности творения (библейское – в днях, а релятивистское – в мгновениях).
Поэтому (с моей точки зрения) отсутствующая идеология миротворения может быть построена метафизически на основе концепций совсем недавно появившейся «полевой физики». Напомню читателю, что «Метафизика» по Аристотелю – раздел философии, занимающийся исследованиями первоначальной природы реальности мира и бытия как такового. И хотя метафизика Аристотеля стала основой христианской теологии, идеи древнегреческого философа (фрагментарно изложенные в 14 книгах) оказались выше и шире по своему содержанию, чем вся последующая многопудовая беллетристика «отцов» христианской церкви.
