Директору банка Николаю Мартынову снился сон: как будто он, переворачивая дома всё верх дном, ищет сохранившуюся со школьной поры шариковую ручку “BiC”. Нацепив оставленные кем-то в коридоре несуразные очки с толстыми в полпальца стеклами в древнейшей роговой оправе, высоченный мужик презентабельного вида рыскал глазами по углам огромных комнат, не понимая их предназначения, заглядывал под банкетки и диваны с карманным фонариком. Попав на кухню, опрокинул мусорный бак Brabantia, начал рыться в остатках пищи. Ничего похожего на нужный предмет не было. В кабинете на столе лежало много деловой корреспонденции: счета, банковские выписки, приглашения на премьеры, журналы. Даже не сделав попытки ее просмотреть, он резким движением скинул все на пол.
Николай не мог понять, куда эта самая ценная для него ручка пропала и где ее искать. Спросить было некого. В загородном доме было пусто, безмолвно и безжизненно. Только лунный свет рябью трепетал на паркетных полах австрийской работы. Они вспыхивали мириадами крохотных искр, создавая завораживающее зрелище.
Совершенно случайно, проходя в холле дома на втором этаже, боковым зрением он отметил пустое место в панно, словно неожиданно исчезнувший шрам на коже. Во рту мгновенно стало сухо. Место и ручка были памятными. С нее началась вся коллекция. Кто-то коллекционировал картины, старинные вазы, автомобили, а у него хобби началось с обычной ручки. Правда, она не была простой советской шариковой. Их в то время еще не выпускали. Ее привез немолодой и лысоватый дядя из заграничной командировки.
Это была единственная шариковая ручка в их классе. Он тогда важничал перед всеми, носил ее в кармане замшевой куртки так, чтобы видели «заморскую штучку». Записку девочке, которая ему безумно нравилась, написал ею. Лиза жила в одном доме с ним, элитном кооперативе внешнеторговых работников. В школу он следовал за ней на расстоянии и, казалось, она его не замечала. Тонконогая девочка с высоким лбом и гладкой прической с хвостиком на макушке занималась художественной гимнастикой, была чемпионкой Москвы. Когда ее обруч взлетал вверх выше всех, у Николая сердце падало вниз от страха, что она его не поймает в своем прыжке. Она всегда улыбалась, зная, что счастливые ямочки на щеках делают ее красавицей.