В воздухе витал запах неискреннего чувства любви, испытываемого женщиной тридцати лет, которая потеряла ориентацию как в пространстве, так и собственной жизни. Век ее был излишне переполнен бессмысленными разговорами и надоедавшими бытовыми ритуалами: встречами нелюбимого мужа, готовкой ужина из продуктов сомнительного происхождения, тянувшимися, подобно жевательной резинке из 90-ых, вечерними просмотрами третьесортных отечественных сериалов. Но именно в этой квартире она обнимала и целовала его, крепко прижимаясь спиной к его широкой груди, пламенея и не задумываясь об мыслях соседей, давно не слышавших скрипа кровати и звуков разбившейся вазы, в пору сброшенной со стола, понятно из-за чего.
Женщина уже плохо соображала. Подчиняясь животным инстинктам, хозяйка квартиры в фиолетовом вечернем платье полушепотом умоляла не останавливаться. Приятный эфир кутал обоих; из-за постоянной опаски быть застигнутыми в врасплох, дыхание у обоих оставалось сдавленным. Молодой человек грубо, как и хотела того его спутница, потянул вниз молнию на спине, позволяя даме освободиться от избыточных оков вечернего платья. Выпорхнув из него, женщина примкнула устами к его бледно-розовым губам, потрескавшимся от морозов, что еще устанавливались поздней ночью. Время давно перевалило за полночь, и их громкое возвращение по бетонной лестнице могло разозлить настырных и обиженных жизнью соседей. Тем не менее, к их большому удивлению, ни одна мамаша или пожилая дама, прошедшая все ужасы очередей в поликлиники, не позволили себя непростительную дерзость. Никто из соседей не посчитал нужным отчитать даму, голос которой они, конечно же, узнали. Возможно, в глубине души каждый из обитателей новостройки сопереживал и морально поддерживал ее, внезапно обретшую банальные человеческие радости, которых она была лишена несколько лет.
Отсутствие рядом сильного и настоящего мужчины, способного не столько кошельком, сколько харизмой дарить счастье потерявшейся в жизни даме, остро ощущалось мартовскими ночами. Проводя большую часть ночи в ванне в попытках привести себя в порядок и успокоиться, она все более и более погружалась в разъедающую, словно щелочь, депрессию. От нее изредка спасали таблетки. Подсев на них, женщина думала, будто чудо фармацевтической мысли способно помочь обрести ей истинное освобождение от всех бед и комплексов. Так и прошла та чудесная ночь, избавленная от обязательств и ответственности, которые привычно ограничивают наши действия и своими моральными догмами, словно путами, связывают руки свободному от природы человеку, всего лишь мечтающему об обретении кратковременного счастья.
