– Ба-ба! Ба-ба! – худенькая темноволосая девочка лет семи, размазывая слёзы, неслась по длинному детдомовскому коридору. Нянечка, известная всем баба Катя, едва успела приставить к стене швабру, как воспитанница выпускной группы бросилась к ней и уткнула зарёванное личико в грудь.
– Ну, будет тебе, будет! – приговаривала баба Катя, гладя малышку по голове широкой шершавой ладонью, на тыльной стороне которой чётко выступали натруженные вены. – Вот ведь, прямо с прогулки убежала! Что там у тебя случилось? Опять ребята куклу отобрали? Нет?
Девочка помотала головой, громко шмыгнула носом и показала движение пальцами – будто гусь ущипнул.
– Щипаются? Ох, они безобразники! – нарочито громко возмутилась баба Катя и достала из кармана большой носовой платок. – Давай-ка, Олесенька, слёзы-то вытрем. И носик освободим. Дуй сильнее! Всё наладится, не надо горевать. Ты же у нас умница!
Утешила, а у самой ком в горле стоял, и в груди всё сжалось, сама бы разревелась… До слёз ведь кроху жалко. По душе пришлась няне эта девочка. Ласковая, домашняя, в детском доме без году неделя, постоять за себя ещё не умеет. И сирота, одна на белом свете. Родители, говорят, погибли, единственная родственница, бабушка, недавно умерла от сердечного приступа.
Девочка перестала всхлипывать, глубоко вздохнула, отвела лицо от тёплой няниной груди, подняла голову и слегка улыбнулась своей защитнице серыми, всепонимающими глазами.
Баба Катя затянула покрепче хвостик на голове Олеси, перетянутый розовой резинкой, пригладила рукой взъерошенную чёлку и вздохнула украдкой.
Говорят, беда не приходит одна. Вот так и с этой девочкой. Умненькая, всё на лету схватывает… да только почти ничего не говорит. Так, несколько простых слов: «баба», «да», «дай». Чуть что не так – головой мотает. То ли последствия травмы, то ли с рождения какая-то болезнь – не поймёшь. Научилась мимикой да жестами объясняться. А ребятам непривычно, смешно – вот и дразнят.
Эх, было бы здоровье, взяла бы Олесеньку к себе!
Подобная мысль на протяжении всей работы в детдоме возникала у бабы Кати трижды. Но каждый раз что-то останавливало. На этот раз – возраст. Как-никак седьмой десяток разменяла. Олесина-то родная бабушка чай помоложе была и то вырастить не смогла, царство ей небесное.
Да и девочка не простая, размышляла баба Катя, хотя и нутром чувствовала, что ищет для себя оправдания. Заниматься по-особому надо, учителей, логопедов нанимать, а денег как не было, так и нет. А по возрасту-то Олесе в школу пора. Через месяц выпускной, а там прощай уютный «Три Д» – дошкольный детский дом, который сотрудники привыкли «переводить» как «Давайте дарить добро». Развезут ребятишек по разным школьным детдомам. Как-то им там будет? Встретят ли там заботу, понимание?
