По узкой, мощённой диабазом улочке Васильевского острова под названием Репино в старом пальто чёрного цвета, с наброшенным на плечи для тепла, поблёкшим от многих стирок палантине шла средних лет ничем не примечательная женщина Мария Ивановна Околодкина. Жизнь Марии Ивановны была однообразная, унылая, время от времени встряхиваемая ссорами с соседями по коммунальной квартире. На усталом женском лице читалась печаль, сегодня как-то вдруг вспомнилось ей её беззаботное детство, полная радужных надежд мечтаний и завышенных романтических ожиданий юность, после поиск единственной и неповторимой любви, которой она так и не нашла ни в одном из романов, случавшихся с нею. Воспоминания, как страницы книги, перелистывались в хронологической последовательности одно за другим, всплывали перед глазами в виде живых картинок. И вот воспоминания перешли в безрадостное настоящее, в котором жестокое отражение реальности явило ей то, к чему она пришла, – она увидела себя сегодняшнюю, одинокую, как ей казалось, бесталанную, с невыразительной внешностью неудачницу, живущую в маленькой комнате коммунальной квартиры, как крыса в клетке. Околодкиной хотелось кричать, а скорее не кричать, а выть, выть, как воют раненные звери. Душа плакала.
Женщина остановилась и посмотрела по сторонам. Нет, никому ровным счётом не было до неё никакого дела, все шли по своим надобностям: женщины, мужчины, дети, шумная компания весёлых студентов. И только бесцеремонный ветер, намереваясь растрепать волосы Марии Ивановны, с силой ворвался в щели начесанных и основательно залитых лаком волос, попытался развернуться, по-хулигански разгуляться в ажурной конструкции сооружения, разбить её на отдельные пряди, разметать в разные стороны. Но, не добившись желаемого результата, обессиленный, потерпевший поражение, он выбрался наружу и оставил женщину в покое.
Причёска Околодкиной отражала её характер: покачиваясь то вправо, то влево, то назад, то вперёд под натиском непогоды, она снова возвращалась в исходное положение, венчая голову некоронованной хозяйки. Околодкина начисто была лишена бунтарской жилки, она была натурой гибкой, приспосабливающейся к обстоятельствам неласковой действительности и в плане питерского климата, и окружающей среды сложных человеческих отношений. Мыла и укладывала волосы Мария Ивановна один раз в неделю, по воскресеньям. Для того чтобы сохранить причёску – дело рук своих целую неделю, она сшила для сна специальный валик под шею, во сне старалась не ворочаться, а примятые бока причёски по утрам осторожно поправляла руками, формируя шар, покрывала его дополнительно слоем лака для крепости. С каждым днём лаковый слой утолщался и уже к концу недели на ощупь напоминал невидимую твёрдую корку, которую расчесать не представлялось возможным. Зато её можно было размочить, что и делала Мария, сдобрив под душем волосы большим количеством шампуня и бальзама.
