Один знатный, но образованный иностранец, приехавший в Петербург, говорил одному петербуржцу:
– Конечно, что больше всего меня интересует, – это ваш драматический театр. Мне будет интересно увидать на вашей образцовой сцене Пушкина.
– Не дают!
– Лермонтова?
– Не дают.
– Алексея Толстого?
– На образцовой сцене не дают.
– Тургенева?
– Так, иногда, кое-как… А вообще не дают!
– Ну, Островского!
– А вы долго здесь проживете?
– Месяца три.
– Вряд ли увидите. В полгода раз! А то не дают!
– Престранный, однако, черт возьми, у вас драматический театр! – сказал знатный иностранец.
Действительно, престранный, черт возьми, у нас драматический театр!
Дирекция жалуется на то, что нечего ставить. Актеры на то, что нечего играть. Публика на то, что нечего смотреть.
И все лучшие русские писатели исключены из репертуара.
Словно правило какое-то:
– Раз великий писатель – вон его. Это – сцена для посредственностей.
Говорят:
– Ведь театр существует для публики. А публика желает новинок. Извините! Но в хорошем исполнении «Борис Годунов», «Каменный гость», «Маскарад», «Дон Жуан» – были бы для публики новинками.
– Почему, – спрашиваете вы, – не дают исторической трагедии Пушкина? Ведь все исторические трагедии Алексея Толстого имеют же успех, заинтересовали же публику. А ведь тоже не вчера написаны вещи. Не «новинки».
Конец ознакомительного фрагмента.
