Двадцатый век

Шести месяцев от роду будущий писатель был оставлен в гостиничном номере матерью, писательницей-нигилисткой, скрывавшейся от полиции. На записке, приколотой к младенческой рубашонке, была просьба назвать сына Власом «в честь Блеза Паскаля». К счастью, подкидыш попал в хорошие руки, в бездетной семье Дорошевичей его воспитывали как родного. С матерью Влас встретился уже взрослым, что было для него страшным ударом – он очень любил своих приемных родителей, а отношения с родной матерью не сложились. Но литературный дар и ненависть к царскому режиму он от нее унаследовал сполна, став вскоре самым смелым, язвительным и популярным журналистом России. Вклад его в крушение монархии был велик, тем ужаснее было разочарование действиями большевиков. Но Дорошевич не эмигрировал: «Русский писатель имеет цену только до тех пор, пока его ноги стоят на русской земле».

Господин с разъяренным лицом влетает в кабинет.

– Вы господин редактор?

Сидящий за столом мужчина молча наклоняет голову.

– В вашей газете напечатана про меня гадость, клевета, гнусность. Вы смеете утверждать, будто я совершил мошенничество, когда я сделал только подлог!

Конец ознакомительного фрагмента.