– Что тут у нас? – зевнув, спросил Смирнов.
На нем были надеты легкая зеленая ветровка, мешковатые джинсы и кожаные ботинки на липучках вместо шнурков. Коротко стриженные волосы лежали в разные стороны, потому что он забыл причесаться.
Смирнов недовольно взглянул на яркую лампу, освещавшую прозекторскую. Его подняли в семь утра в выходной, чтобы он приехал в морг посмотреть тело. И все потому, что два года назад полицейскому уже приходилось расследовать ряд преступлений, совершенных с особой жестокостью. «Тебе понравится», – сказал ему по телефону Несметов, начальник районного управления. Можно подумать, Смирнов получал удовольствие, разглядывая истерзанные трупы.
Впрочем, этого тела он еще не видел. По словам Несметова, посмотреть было на что, но в подробности начальник не вдавался.
– Показывай, – кивнул Смирнов патологоанатому, двадцатипятилетнему парню по фамилии Тумарин, пришедшему работать к ним в район всего полгода назад. Он же входил в группу криминалистов и, как правило, представлял результаты их совместных усилий полицейским. Поэтому по всем вопросам обращались именно к нему.
Тот поправил очки в черной пластмассовой оправе и взялся за край простыни. Немного театральным жестом снял и переложил ее на соседний стол.
– Прошу, полюбуйтесь! – сказал Тумарин, сложив руки на груди и как бы предлагая полицейскому оценить труп.
Смирнов невольно содрогнулся, хотя видел вещи и похуже.
– Мужчина шестидесяти трех лет, – выдержав паузу, начал комментировать Тумарин. – На груди и животе многочисленные порезы, сделанные зазубренным лезвием. Причем я думаю, что убийца сделал зубцы на обычном ноже, поскольку они отличаются друг от друга длиной и формой.
– Дальше, – коротко велел Смирнов.
– На ногах по три перелома, вероятно, от ударов металлической трубой диаметром не меньше трех сантиметров. На коже остались следы ржавчины и зеленой краски, они сейчас на анализе. Далее, фаланги пальцев на руках сломаны, причем все. На запястьях и лодыжках алюминиевая проволока диаметром два миллиметра, накрученная в три витка.