Осокин вышел из машины. Оглядел место, куда их с напарником вызвали. Коттеджный поселок на окраине Томска. Декабрь. Воскресение. И убийство.
Данил медленно пошел к воротам коттеджа.
– Нет, товарищ капитан, я все понимаю, – начал он, когда Дымов поравнялся с ним, – но почему ты выдернул меня? У меня законный выходной, я тихо-мирно валялся на своем диванчике, а тут такое…
– А кого мне было звать? – удивился Дымов. – Куцего?
Осокин посмотрел на своего возрастного напарника и покачал головой. Кто-кто, а вот с капитаном Куцым не один честный опер работать не хотел. И нечестные, кстати, тоже. Если человек от природы туповат, то это невозможно исправить.
Данил оглядел ворота. Увидел на входной двери серую панель с динамиком, кнопкой вызова в середине и небольшой встроенной видеокамерой. Хмыкнул и позвонил.
– Деловые какие, – сказал он. Для убедительности достал из заднего кармана джинсов удостоверение лейтенанта полиции и стал вертеть им перед камерой. – Полиция! Откройте! Пришел вызов, что по этому адресу обнаружили труп.
Дымов стоял чуть в стороне и пытливо рассматривал каждый сантиметр ворот и забора. Помимо камеры в панели на двери увидел еще одну над воротами гаража, еще по одной заметил в дальних углах забора.
Через несколько секунд раздался щелчок и входная дверь медленно поплыла внутрь ограды. Осокин глянул на Дымова. Тот хмыкнул в ответ и предложил Данилу войти первым.
– Нет, я вот одно понять не могу, зачем себе такой огромный дом ставить? – спросил Осокин, придирчиво оглядывая коттедж.
