Ольга Птицева. Двадцать девять
Двадцать девять лет мне исполнилось на деревянном крыльце домика под номером сто двенадцать. Единственного расписного домика на всю жилую зону Тавриды. Цветастые львы смотрели на меня сквозь густую крымскую ночь, в кустах стрекотало, из сан-сектора доносилось что-то умиротворенное, за дверью гудела писательская компашка, готовая чествовать именинницу по всем традициям детского лагеря.
Я присела на ступеньку. Через две линии домиков от меня шумело море. Я слышала его через голоса, смех и музыку. Чувствовала, что оно там. Бессонное августовское море. Волны, соль и галька. Отзвуки дневных разговоров.
– Если публиковаться, то только в “Дружбе Народов”, конечно.
– “Юность” тоже хорошо. Я вчера ходил к ним на ворк-шоп.
– И как?
– Здорово, как еще? Ждут новых авторов. Ищут новые голоса.
– Осталось только написать что-нибудь годное.
– Ага, прямо сейчас садись и пиши.
– Сейчас не могу.
– Почему?
– Сейчас у нас обед. А потом каякинг и батл стихотворный в большом шатре.
Параллельный мир, странным образом принадлежащий одним только писателям. Писатели стояли в очереди за греческой питой с овощами. Писатели горланили “Батарейку” у ночного костра. Травили страшные байки. Дышали в асане воина на рассвете. Спешили из одного шатра в другой, чтобы успеть на все ворк-шопы из возможных. Сидишь на качелях у пляжа, улетаешь в море, возвращаешься обратно, а вокруг спорят о шорт-листе Нацбеста, мудрено шутят про постмодерн, меряются скоростью прочтения “Бесконечной шутки”.
– Ты на Елизарова пойдешь?
– Я ради него и приехал!
– А я “Ковен Дур” послушать хотела.
– Каких дур?
– Тихо! Вон девушки сидят, это они.
– Дуры? А вроде бы ничего такие… Хотя смеются громковато, да.
– Да ну тебя!..
Удивительней всего оказалось здороваться с каждым, кто идет навстречу. Улыбаться, сначала растерянно, потом радостно. Сколько нас в этой смене? Двести человек? В год, когда одиночество било с утроенной силой, оказаться среди своих, шумных, радостных и увлеченных, стало моим спасением.
– Поедем?
– Поедем, конечно.
– А что там делать надо?
– Согласна на все, только поехали.
Я полгода тосковала в четырех стенах. А теперь говорила про книги для молодых взрослых и заново влюблялась в свое дело. И в людей, которые горят им вместе со мной. Прошлым летом, начиная свой первый литературный курс, я и подумать не могла, что следующим августом буду вещать про роман-взросление, глядя через окна шатра на соленый прибой.
