Подул холодный ветер, пошелестел листами жести, которой была прикрыта с одной стороны маленькая сторожка у леса. Похлопал проржавевшей дверкой старенького автомобиля, и не обнаружив больше ничего чем можно было ещё поиграть, погнал мятую бутылку и пожелтевшие листья дальше.
Трое мужчин, сидевших у костра, зашевелились, поёжились, поправляя воротники, надвигая капюшоны и подсовываясь ближе к костру.
Огонь тоже наклонился в сторону ветра, как будто хотел отправиться вместе с ним, но затем вернулся назад, и потрескивая начал поедать поленья.
Слабый свет от костра освещал старенькую деревянную сторожку, в которой, наверное, когда-то жил лесник. Сейчас она переживала не лучшие времена. Одна стена рассыпалась либо же, была разобрана для костров, что более вероятно. Стекла с окон давным-давно повыбивали вместе с рамами, а шифер с крыши местами отсутствовал. Но это место не было заброшенным. Заботливые руки путников закрыли дыры в стене и на крыше листами жести, а окна были затянуты клеёнкой. Внутри стоял старенький диван и несколько самодельных стульев у огромного пенька, заменяющего путникам стол. На нем стояли открытые консервы, и небольшой котелок с горячим содержимым.
Лысый человек в длинном плаще, накинутым на тёплый свитер, прокрутил вертел с нанизанным на него небольшим кроликом и недовольно поморщился, протирая начавшие слезиться от дыма глаза.
– Давно пора хоть маленькую буржуйку соорудить, – прохрипел он и зашёлся кашлем. Откашлявшись, продолжил уже нормальным хрипловатым голосом. – Так может, принесем сюда на досуге. Что скажете?
– Тарань, – улыбнулся ему мужик со шрамом на лице. Глубокий шрам начинался в волосах, проходил через глаз и резко обрывался на заросшей щетиной щеке. Завершала шрам татуировка паука зашивающего его рану. – Нормальная тут вентиляция. На каждом углу щели такие, что и ты пролезешь, а тебе ещё и печку охота. Ветер успокоиться и нормально будет. Сдалось тебе такое счастье тот самовар на горбу переть.
Лысый хотел было открыть рот, но махнул рукой, и щурясь, приблизился к огню, прокручивая вертел. Жир закапал в костёр, и лысый, потрогав ножиком кроля, довольно улыбнулся.
– Хорошего ты кроля уловил Охотник, – кивнул он третьему, который не спеша точил бруском большой охотничий нож, больше напоминающий мачете.
