В предлагаемой читателю книге ее автор собрал все появившиеся до настоящего времени в печати письма Бетховена, снабдив их комментариями, необходимыми для ближайшего знакомства с личностью знаменитого симфониста. Расположены письма в хронологическом порядке, с некоторыми отступлениями, неминуемыми при изложении событий и эпизодов в жизни героя, порой тесно связанных с эпизодами более или менее ее отдаленной эпохи.
Слог писем Бетховена, не только собственноручных, но также написанных по его поручению или под его диктовку, не только немецких, но также французских и английских, почти сплошь тяжелый, что называется – дубоватый, неуклюжий, с частыми попытками играть словами, шутить, острить и не менее частыми подчеркиваниями. Барбаризмы венского наречия, которое в значительной степени усвоил Бетховен и которое весьма далеко от немецкого литературного и северогерманского языков, а также провинциализмы родного композитору прирейнского наречия вносят во многие его письма тоже немало своеобразного и настолько непонятного, что один из биографов назвал такие страницы его писем «бестолковыми толкованиями и неописуемыми писаниями». Множество сокращений в словах и разнообразие в начертании одних и тех же имен, ряд слов собственного изобретения и немало орфографических ошибок создают препятствия свободному чтению и переводу писем, к тому же еще обильных грамматическими вольностями: в одном месте пропущено сказуемое, в другом предложении нет подлежащего, здесь имя собственное начинается малой буквой, там глагол – большой буквой, часто знаки препинания отсутствуют целыми десятками либо заменены чертой; порой встречаются слова зачеркнутые, или неразборчиво написанные, или собственного изобретения, или же расставленные небрежно, спешно, бессвязно и как бы бессмысленно, или же повторяющиеся несколько раз, то по рассеянности, то умышленно; точно они засели в мыслях композитора или у него недостает других для выражения своей идеи.
Мы могли бы изложить их в русском переводе складно и более ясно, но тогда утратился бы тот колорит, который так удачно окрашивает фигуру, личность Бетховена, встающую перед нами при чтении подлинника; впрочем, не желая злоупотреблять терпением любителей, задумавших познакомиться с 1300 письмами знаменитого композитора, мы кое-где сгладили шероховатости слога, причем позволили себе вольность, часто встречающуюся в исторических монографиях, а именно: местами сократили или пропустили длинные титулы адресатов и писали с малой буквы обращения к этим лицам.
