На последней электричке Денис ехал в дачный посёлок, чтобы увидеть её, Софью Витальевну, женщину-мечту, с которой не виделся бесконечно долгие десять лет.
Честно говоря, мужчина ужасно боялся опоздать.
Глядя на мелькающие огоньки и смутные силуэты, проплывающие за окном, он представлял себе пьяняще-завораживающий облик, пробуждающий прекрасные воспоминания и сладкую истому, пытался угадать, как она выглядит, как отреагирует на его появление.
Что с того, что тогда ему было семнадцать, а ей двадцать восемь, если любое напоминание, будь то болотная трава под цвет глаз, капелька воды на оконном стекле, аромат спелых персиков, рассветное пение жаворонка, первый луч солнца, грозовая туча или густой туман до сих пор оживляют романтический облик этой необыкновенной женщины.
В тот год Денис лишь изредка приезжал в дачный посёлок, чтобы побродить по перелескам, посидеть с удочкой в скрытой кустарником заводи, накупаться вдоволь. Мальчишкой, даже юношей, он не любил шумные компании, черпая жизненную энергию в уединении.
Жизнь и пристрастия радикально изменились, когда Денис увидел Софью Витальевну, соседку по даче, стыдно сказать – купающуюся на песчаном мелководье, окружённом тростником и ивовым кустарником, голышом.
Было настолько раннее утро, можно сказать первые проблески зари, когда даже птицы не подают ещё своего голоса, когда лепестки ромашек усыпаны бисером серебряных капель, когда стрекозы и бабочки, отяжелевшие от обильной росы, дожидаются пробуждения, притаившись на травяных стебельках.
Денис шёл босиком сквозь туманное марево на прикормленное для рыбалки место под раскидистой ракитой, свисающие ветви которой любовались своим отражением в зеркале тихой заводи, когда услышал плеск воды и еле слышное пение.
Желание посмотреть на источник звуков, точнее подсмотреть, поскольку мелодичные вибрации явно принадлежали молодой женщине, родилось внезапно.
Дальше Денис крался, пока не разглядел в молочной пелене подвижный силуэт, при виде которого юноша забыл, зачем шёл.
Скрывшегося за корявым ивовым стволом наблюдателя купальщица не видела, потому вела себя непринуждённо, свободно.
Проплыв десяток метров Софья Витальевна вернулась на песчаную отмель, встала во весь рост. Вода скрывала обворожительное тело до пояса, но того, что было открыто взору, хватало, чтобы у Дениса перехватило дыхание. Живую девичью наготу он видел впервые.
