В оформлении обложки использована фотография с сайта: https://pixabay.com/ru/photos/%D1%84%D0%B0%D0%BD%D1%82%D0%B0%D0%B7%D0%B8%D1%8F-%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%BD%D0%BD%D0%B8%D0%BA-%D1%81%D0%BA%D1%83%D0%BB%D1%8C%D0%BF%D1%82%D1%83%D1%80%D0%B0-2925250/ по лицензии ССО
Глава 1
Проснулся, но вставать не хотелось. Мысли лениво копошились, как дождевые черви в банке, а Фёдор Иваныч, подобно подслеповатому рыбаку, пытался заскорузлыми непослушными пальцами выудить хоть какой-нибудь экземпляр, но спросонья и сам не понимал какой, а тот, непонятно какой, привычно ускользал.
Странная всё-таки штука – память. Как дровяник. А прожитые дни, как полешки, которые в одночасье, понятное дело когда, сгорят, и развеет ветер жизни оставшуюся золу по белу свету. И что от нашей жизни останется? Пепелище и останется. Вроде бы всё понятно, а так ли это? Жизнь… . Самый непознанный феномен в мире!
Если вы думаете, что именно об этом размышлял Фёдор Иваныч, ворочаясь в постели, то глубоко ошибаетесь! Такие мысли благоразумно обходили его стороной. Ну…, если только иногда. А так-то, что на пустое время тратить? Он был занят куда более важным делом. Праздник завтра, пенсия, как ни как. Об этом и думал. Вернее, пытался. Понятное дело не для всех, но ему-то что? У них – свои праздники, у него – свой. И дело вовсе не в величине будущего финансового поступления. Какая уж тут величина? Слёзы одни. Кто б другой, так может и прослезился бы, но это у них. Там. Где деньги – это всё, и всё – это деньги. У нас-то пока ещё не совсем так, слава Богу. Не забыли о тебе, да и ладно. Для нас именно это главное, которое куда важней самих денег. Иногда даже и благодарная гордость (витиеватое такое чувство) посещает: «Не забыли! Сто сорок мильёнов граждан, а про Фёдора Иваныча не забыли! Сидит какая-нибудь ссыкуха, – представлял себе Фёдор Иванович, – корпит над своими бумажками, и вскинется вдруг: «А про Фёдора Иваныча не забыли?». Всполошится, аж под мышками мокротень, и давай перебирать чтотамунеё. Найдёт и облегчённо выдохнет: «Не забыли!». И радостно ей станет. И за себя, что не забыла, и за Фёдора Иваныча. Может даже поболе радостно, чем самому Иванычу. А что? И нахлынет волна тёплой благодарности, и родится непривычно ласковое: «Вну- чень -ка!», и даже прослезится слегка.
