В квартиру набилось столько народа, что даже у людей с крепкими нервами могла бы развиться клаустрофобия. Между тем входная дверь все еще была открыта, и гости продолжали проскальзывать внутрь, выискивая свободные сантиметры пространства. Счастливчики из первых рядов уже успели разбиться на группы по интересам и негромко переговаривались, ожидая приглашения к столу. Между ними ухитрялись ловко лавировать три девушки, бережно пронося из кухни в комнату блюда с бужениной, копченым балыком и неизменным салатом оливье.
Из ниши у занавешенного зеркала долетали обрывки фраз:
– Она могла бы еще…
– Товарищи, а где собака?
– Говорят, собиралась и восемьдесят пять справлять.
– Забрали Дворецкие.
– Самим бы дожить.
– А кто у них там гуляет? Бабушка?
– Доживем!
– Нет, бабушка уже полгода как с инсультом слегла. Младшая дочь.
– Всего каких-то лет тридцать…
– Младшая? Да что вы? Одна с овчаркой? Сколько же ей?
– Еще повоюем.
– Уже девятнадцать. Да вон она. Нет, не эта! Вон та, с бужениной.
– Как летит время!
Чуть в стороне, привалившись к отжившему свой век комоду, дородная женщина с мясистым лицом и юркими хищными глазками шептала на ухо собеседнице:
– Ваши георгины были просто восхитительны. Они так шли ей… – Кружевной платочек неторопливо продефилировал из-за кружевной же манжеты к сухим векам.
– Низкорослые «Гэллери», – смущенно пояснила отхватившая комплимент щербатая дама и торопливо добавила: – Но они ничуть не уступали вашим розам.
– Ах, полно! – хищные глазки потупились всего на мгновение и тут же снова ринулись в бой: – Цветов вообще было много. И хорошо, что в основном красные. Они чудесно сочетались с полировкой. Как думаете?
– Согласна. Я только не разобрала, что за материал?
– Говорят, американский кедр.
– Да что вы? Откуда такие средства?
– Накопления, – убежденно сообщила владелица платка. – Частные уроки-то в свое время доход приносили, а она не тратила.
– А на что же жила тогда? – недоверчиво скривила губы щербатая.
– А может, кто из родственников раскошелился, – встрял в диалог бородатый мужчина в засаленном старомодном костюме.
– Увольте! – ничуть не тушуясь, оборвала его любительница георгин. – Эти за копейку удавятся. Мы же с ней двадцать лет дверь в дверь. Сколько народу хаживало, а никто ничего путного не приносил.
Кусочек батиста суетливо путешествовал по вспотевшему лбу.
