Утром мажу бутерброд –
Сразу мысль: а как народ?
И икра не лезет в горло,
И компот не льётся в рот!
Леонид Филатов,
«Царь».
…Она зачем-то пришла всё-таки на это странное, чужеземное «богослужение». Дом был очень странный, средневековый, но для замка довольно маленький, с лабиринтами и потайными комнатами. Богослужебный зал – наклонный, как в кинотеатре, с ярко-голубыми пластмассовыми стульями, где все сидели почему-то спиной к проповеднику. И народу было очень мало.
А потом её отправили в боковую, крошечную комнатку, надзирать за противными узкоглазыми детьми, которые сосредоточенно мастерили соломенные крестики…
На этом Наталья Николаевна проснулась. Но гадливость от сна не проходила долго, хотя она сроду не была склонна ни к самокопанию, ни к мистицизму. Только рационализм! Она же всё-таки политик, пусть и в отставке! А бывших депутатов не бывает, как и разведчиков!
…После Нового года Наталья Николаевна Муромцева вдруг вспомнила Любу Анисимову. Проиграв прошлой осенью выборы в Государственную Думу, и потеряв, в связи с окончанием полномочий, мандат в Областной, у неё появилось много свободного времени (Муромцева оставалась членом редколлегии одной крупной столичной оппозиционной газеты). Осенью же умерла от рака её старая мать. Но Муромцева была слишком цинична, не убивалась даже по матери, а что уж тут говорить о какой-то там Любе?!! Не депутат же и не предприниматель!
Муромцева работала депутатом районного Совета трёх созывов, и дважды – Областной Думы. На публике о своём провале не переживала, говоря равнодушно: «Теперь я буду самой спокойной пенсионеркой!» А раньше после проигрыша Наталья Николаевна всегда пристраивалась помощником депутата Государственной Думы из родной фракции, где платили небольшую зарплату. И мужа своего Аристарха подтягивала, – он, кроме помощи депутатам, больше не признавал никаких занятий для себя.
Именно в такое «межсезонье» в самом начале нового века к ней и приблудилась Люба Анисимова, инвалид по психическому заболеванию. От убогой спасу не было: она, как и все больные на голову, то названивала по нескольку раз в день, то надолго исчезала. Муж Аристарх и Назар, старший сын, хамьё и зверьё, которых свет не видывал, рычали на неё по телефону, но это, разумеется, не помогало.
