Клуб любителей жутких рассказов

…Вагон на поворотах слегка покачивало, за окном проскакивали голые деревья, сиротливо сбившиеся в кучу, затем белым сплошным пятном пошла снежная степь. Длинная зимняя ночь под мерный стук колес почему-то не располагала ко сну. Внизу, на нижних полках, шептались две молоденькие девушки. Видимо, студентки, решившие на каникулах навестить родные края. Средних лет мужчина с верхней полки тяжело вздохнул: «Что, девоньки, не спится?». Одна из них неожиданно бойко и громко ответила: «Скучно, дяденька, утра дожидаться, хоть бы сказочку нам какую-нибудь поведали!». И звонко рассмеялась. «Да нет, милые, не горазд я на это, а вот одна история, со мной приключившаяся, до сих пор занозой в сердце сидит», – грустно и печально заговорил попутчик. Тут вдруг зашевелился его сосед сверху, худенький парнишка: «Расскажите, пожалуйста, нам будет интересно, – и время пройдет быстрее». И с общего согласия, самый старший в купе вагона начал свой рассказ…

«Вы еще, наверное, в детских кроватках почивали – и об этих лихих годах знаете лишь понаслышке. А мы тогда всякого хлебнули! Вернулся я из армии в наш захолустный городок – и будто в другой мир попал, непривычный и незнакомый. Даже в нашей коммуналке творилось невесть что: каждый уголок в коридоре был завален ящиками с какими-то деталями, коробками с безделушками. «Это бизнес, сынок», – крепко обнимая меня, говорил отец, – завод накрылся медным тазом, работы нет, вот и скребемся по жизни». Мама виновато улыбнулась: «И угостить-то тебя нечем», – но любимые пирожки со смородиной, горкой лежащие на узорчатом блюде, уже поджидали меня…

Мать мыла подъезды, я по большому блату устроился на автомойку, а отец вдруг развил бурную деятельность. Однажды под вечер он пришел навеселе и с порога хвастливо заявил: «Эх, заживем теперь как люди!». И, сунув руку за пазуху пиджака, вытащил на свет увесистую пачку денег. Мы с мамой опешили, она недоверчиво спросила: «Это все наше? Неужели заработал?». Папа принял горделивую осанку…

Должно быть, я чего-то не понимал в происходящем, поэтому воспринимал дальнейшие события с некой тревогой. Мое беспокойство передалось и матери. Достаток в доме, зависть соседей – все казалось временным. И совсем не ощущался вкус сытой жизни, которую обеспечил нам отец. А потом он пропал. Прошла неделя, другая, мы пошли в милицию, где нас встретил сержант в помятом кителе, на котором блестели жирные пятна. Он равнодушно принял заявление, также безучастно пообещав, что этим делом скоро займутся. Это было дежурное вранье: в то темное и лихое время люди пропадали пачками, – и никто их не искал…