(ДЖУЛЬЕТТА и РОЗАЛИНА, окруженные темнотой, сидят, глядя на невидимый костер – на авансцене- перед коттеджем, построенном в лесах Мэна).
ДЖУЛЬЕТТА. Я знала, что ты приедешь.
РОЗАЛИНА. Как ты могла знать? Я сама не знала. Решила в последнюю минуту. Не знаю, почему я приехала. Я говорила тебе, что не люблю эти леса.
ДЖУЛЬЕТТА. Я тебя знаю. Ты не хотела меня разочаровать.
РОЗАЛИНА. Ты меня знаешь? Что ж, это довольно оскорбительно. Предположить, что ты знаешь человека, не в библейском смысле, разумеется. Ты не знаешь меня в библейском смысле. По крайней мере, пока. Несмотря на тот факт, что здесь мы делим кровать. И это прекрасно, потому что по ночам холодно, а среди того хорошего, что можно получить от людей, телесное тепло едва ли не на первом месте. Даже если ты не знаешь человека в библейском смысле. Хотя узнать человека в библейском смысле тоже обычно оскорбление, по отношению к достоинству точно, поскольку совокупление всегда нелепо. Я не знаю, что говорю. Я слишком много выпила. Хотя я никогда не напиваюсь. Просто отращиваю мох на северной стороне моего мозга, как старый ясень, и пауки ада выползают из моих ушей. Я ненавижу деревья. Деревья ужасают. Ты никогда не знаешь, о чем они думают. Внутри них может происходить, что угодно. Я думаю, Вивьен была совершенно права, заточив Мерлина в старом дереве в Бросельяндском лесу, используя магию, которой научилась у него