«Я не знаю, как там у них – в Лондоне – я не была! А у нас управдом – друг человека!»
Вот и я не знаю, как там, в Лондоне, – а у нас, если честно, сапер на любовном поле – женщина. Я очень люблю красивые истории про влюбленных, чувствительных, страдающих мужчин. Скажу по секрету: сама порой пишу о таких. С пометкой «мистика», разумеется. (К слову, о мистике, – взять даже классику, «Мастер и Маргарита», например: она летает на метле, громит издательство, жертвует своим королевским коленом на шабаше, ищет его. А он тихо депрессирует в психушке. Ну, помнит, что где-то есть какая-то Маргарита, но рукопись, и своя печалька волнуют его куда больше.)
Женщины влюбляются и любят, совершают активные, порой изощренные действия, ошибаются, страдают, возвращаются, плачут, чувствуют. Порой совершают поступки ради нелюбимых, потому что пожалели. Робкие и застенчивые, боязливые – пускаются в опасную круговерть ради призрачной любви, учатся жизненному цинизму, вместо романтики, получая неоценимый опыт. Решают изменить опостылевшую жизнь, начав с нуля. Плетут интриги в борьбе за того самого, который чем-то покорил их сердце. Оказавшись на грани жизни и смерти, наконец, получают признание от прозревшего, измучившего «свободными отношениями» героя, после чего, перегорают сами, в итоге.
Мужчины тоже совершают поступки, порой даже подвиги. Кто бы спорил. У них и сил больше, и возможностей. Но, за редким исключением, это – разовые акции, либо обусловленные случаем, либо… подстроенные женщиной. Так что, кесарю – кесарево… А нам – кому ещё не надоело, конечно, – продолжать опасную игру, где каждый шаг может оказаться смертельным для собственных эмоций. Но, без риска жизнь пресна и бессмысленна. Таковы сапёрки.
На домике, возле которого остановился поезд, не было даже названия станции. Больше всего он напоминал овощной склад. Ни души вокруг, и внутри домика тоже пусто, хотя нечто, похожее на окно кассы, имелось. Никто не встречал двух замерзших девчонок, отправленных стажироваться в северную глушь.
Катя с Ларисой недоуменно переглянулись. Обе уже слишком устали, чтобы возмущаться и пугаться. Ушедший поезд не догонишь; им оставалось только ждать. Через некоторое время к станции подкатила, видавшая виды, машина скорой помощи.
