Двенадцатый округ
– Давай, – шепнул Келл, подставляя руки. Бегло осмотрев тихую ночную улочку, я ухватилась за плечи напарника и, оттолкнувшись от него, подпрыгнула вверх. Вцепилась пальцами в металлические прутья забора и начала подтягиваться. А затем прыгнула за ограду и быстро поднялась.
– У тебя двадцать минут, – напомнил Келл и посмотрел на часы. – Пошла!
Коротко кивнув, я как можно тише побежала в сторону ветхого здания, стараясь оставаться в тени деревьев.
Родовое поместье Вагнеров считалось заброшенным десятки лет. А суеверные поговаривали, что это место проклято, и каждый, кто сунет сюда нос, влипнет в крупные неприятности. Я же мыслю более рационально. Дом пустой, а значит, никому не нужный. И все добро в нем пылится, пропадает, пользу не приносит. Теоретически можно сказать, что я совершаю благородное дело – очищаю регион от хлама. Таких, как я, называют падальщиками. Мы рыщем по безымянным округам в поисках сокровищ, которые чаще всего спрятаны среди руин домов дореволюционного периода.
Я изучила историю местности. Пятьдесят лет назад Вагнеры шиковали на этих землях. У них были необъятные территории, хозяйство, личное производство ракетного топлива и, как было положено в зажиточных семьях, рабы. Десятки рабов. А когда на Турине произошел политический переворот, и нынешний канцлер возглавил Парламент, отодвигая на задний план правящее семейство императора, всех ждали великие перемены. Рабство отменили, люди стали равны. Частное имущество перешло государству, а земли поделили на округи по направлениям. Столичный, Образовательный, Финансовый… Всего их пятьдесят. Но большинство не имеют названия, только номер, как этот. Двенадцатый.
Я рада, что появилась на свет спустя тридцать лет после этого кошмара. Ничего не знаю про отца, но родители мамы были невольниками. Служили в тридцать шестом округе, там я и родилась. После смерти мамы у меня был выбор – поступить на службу Турины, как делали все сироты, либо сбежать и жить вольной птицей. А в дореволюционное время на меня бы просто надели рабский ошейник без разбору. Пришлось бы не жить, а выживать в социуме, разделенном на касты.
Я обошла дом и поднялась по ступенькам к черному входу. Сработал датчик движения, и зажегся свет, выдавая мою темную фигуру, склонившуюся над замком.
