Странный сон снился ей в ночь на понедельник. Семейство Князевых праздновало годовщину даты. Звенели фужеры, галдели люди. Она смеялась над остротами Максима (верный признак, что в доме гости), выискивала кого-то глазами. Вышла на балкон в коктейльном платье – сзади подкрался незнакомец, обнял за талию. Она собралась возмутиться – почему он прячется от ее мужа, ведь они хотели обо всем рассказать – но незнакомец пропал, она стояла одна на пустом балконе. Налетел шквалистый ветер, выдул из дома гостей. «Забери Данилку из школы, – вещал Максим, собираясь утром на работу (можно подумать, она сама не знает, что делать с собственным ребенком). – Приготовь обед, вымой пол, не забудь проверить, как Данилка скачал из Интернета сочинение. Я приду поздно, усталый, голодный…»
Окончание сна напоминало боевик про похищение. Она тряслась в железном кузове со связанными руками и заклеенным ртом. Машина шла по проселочной дороге, из кабины доносился грубый гогот. Таяла в прошлом роскошная квартира на улице Депутатской, таял ухмыляющийся Максим, третьеклассник Данилка, размазывающий слезы кулачком. Таяла смешная машинка со значком «Тойоты» на капоте, таяла легкая, благополучная жизнь…
Она проснулась. Не в кузове. Все на месте – по крайней мере, элитная квартира в новом доме. Не сказать, что тело переполняла энергия. Пошатываясь, вышла в зал, встала перед огромным «французским» зеркалом. Последнее стоило денег, но действительность не приукрашивало. «Почему Бабу-ягу после утренника не разгримировали?!» – «А ее никто и не загримировывал!» Она уныло разглядывала скомканное существо в кружевной сорочке. Было в этом что-то декадентское. Не поправлялась ли она? Добрела до ванной, встала на напольные весы, привычно втянув живот. Цифры мельтешили. В голове творилось то же самое. Нет, она по-прежнему Князева Кира Ильинична (терпеть не могла свое отчество, было в нем что-то старческое), тридцать три года, замужем за директором фирмы «Реалком» Максимом Князевым. Второй этаж комфортабельной новостройки в тихом и зеленом уголке Центрального района. Полгода не работала, а до того дня, когда акции компании резко скакнули вверх и Максим едва не застрелился от счастья (так и сказал: я абсолютно счастлив, надо застрелиться, ведь больше такого не будет) – трудилась… Впрочем, какая разница, где она трудилась?
