...— Очнись, очнись, очнись...
— Очнись, очнись, очнись...
Очнулся. Спрашивается зачем. Только чтобы осознать, как хорошо
мне было мгновение назад. Там в безвременьи, в неосязаямости. В
нирване короче говоря. Там не было ничего, не было меня. И там было
темно и тихо. А теперь я снова мыслю. И значит нужно ожидать
проблем. Уж без этого никуда.
— Очнулся, отлично!
— Кто это интересно? И кому это я сдался? При жизни покоя не
было, так и после смерти достают...
— А я думал, что ты догадаешься. Ты ведь единственный, кто понял
мироустройство...
— Колыбель. Я почему-то думал, что у тебя будет женский
голос.
— Ты хочешь женский?
— Да мне вобщем-то все равно. Так зачем меня разбудили?
— Ты нужен.
— Я?!
— Ты уже давно в нирване. Я пытался несколько раз. Но каждый раз
заканчивается ничем. Люди свою миссию не выполнят. Это уже ясно.
Теперь задача в другом. Сохранить мир к следующему циклу в
приемлемом состоянии. Я не собираюсь тратить тысячелетия на
восстановление природы. Ресурсы Колыбели велики, но не безграничны.
Я дам тебе возможности. Ты сможешь... и еще... и так... Но...
— Э, стоп не так быстро. Это ты собираешься меня в себя
засунуть?
— Ну да, а что, ты против?
— Конечно. Опять в эту ущербную тушку. Со сбитым напрочь обменом
веществ, близорукостью, неправильным прикусом, заиканием,
крипторхизмом и аномально маленьким членом. Ну давай, уж я тебе
навоюю.
— Резонно. Ладно, черты лица трогать тебе не буду,
организм--усредненный стандарт по расе. Готов?
— Ну что с тобой поделаешь? Готов.
Ну вот и свершилось. Попал. И судя по всему с самого начала.
Зрение расфокусировано. Лежу почти все время на спине. Вокруг
двигаются силуэты. Ворочают, кормят. Делать пока что совершенно
нечего. Только думать. Интересно, что будет с тельцем. Колыбель
сказал средний по расе. Я не сообразил уточнить, а теперь придется
гадать. Какую расу он имел в виду. Вот не помню, какое там
академическое определение расы. Покрупнее народа, помельче вида.
Как-то так похоже. Да впрочем не столь важно. Если от большинства
своих болячек избавлюсь, уже хорошо. В той жизни я был
исключительно болезненным ребенком. Может быть хотя бы в этот раз
удастся болеть поменьше. Зато имеет смысл обдумать переспективы.
Советский Союз мне спасать не надо. Это уже радует. Да я бы и не
смог. Плюшки, что накидала Колыбель связаны с совершенно другим
аспектом. Так еще и проявляться будут постепенно. Если я правильно
ее понял, то в полную силу войду лишь годам к тридцати. В прошлой
жизни к тому моменту я уже удрал в Израиль. В этой придется
действовать иначе.
