©Anar Azimov 2011
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
Ан Ву
Ты сидишь на берегу реки и думаешь о чем-то своем. Мимо каждую секунду проплывают кусочки чужих жизней, чужих впечатлений: фотографии и слова, слова, слова. Иногда ты бросаешь взгляд на воду и выуживаешь чье-то впечатление, показавшееся тебе занятным, быть может, пропустив десятки других, гораздо более интересных – а быть может, и нет. Но нельзя войти в один и тот же Facebook дважды.
Большая часть этой книги уже выходила в 2004 году, в сборнике под названием «Тексты», уже ставшем библиографической редкостью:), и, двумя годами позже, в сборнике «Просто стихи», который постигла та же судьба:)
Спонтанные публикации в Notes «из старого» трансформировались в своеобразный ремикс: формат Книги-Лица-точка-ком кое-где продиктовал несколько новых строчек, а кое-где заставил нажать delete. Вот он я, плывЕМ по реке, видите?
Но я точно знал, как начну книгу. «Макондо уже превратилось в могучий смерч из пыли и мусора, вращаемый яростью библейского урагана, когда Аурелиано… начал расшифровывать стихи, относящиеся к нему самому, предсказывая себе свою судьбу, так, словно глядел в говорящее зеркало. Он перескочил через несколько страниц, стараясь забежать вперед и выяснить дату и обстоятельства своей смерти. Но, еще не дойдя до последнего стиха, понял, что ему уже не выйти из этой комнаты, ибо, согласно пророчеству пергаментов… город будет сметен с лица земли ураганом и стерт из памяти людей в то самое мгновение, когда Аурелиано Бабилонья кончит расшифровывать пергаменты…» (Габриэль Гарсиа Маркес, «Сто лет одиночества»).
…Прилетели, или объективное бессилие кисти
Стоя на холме, город пишет автопортрет. Тяготеет к гиперреализму, но срывается в модную эклектику. Облака – акварелью, море – маслом, дома – цветными карандашами. И вдруг – грачи. Хотя нет, не грачи, но какая, впрочем, разница, все равно март месяц. Фигурный пилотаж множества черных силуэтов словно передает чье-то закодированное послание. Частые взмахи крыльев превращают плюс в минус. Только что были здесь, а уже почти над бульваром – неужели город так мал? А может, дело лишь в размерах холста?
