– Лучше журавль в небе, чем утка под кроватью…
Я сделала вид, что полностью поглощена размешиванием варенья в чае, Глория схватила грушу и принялась сосредоточенно нарезать ее. А вот домработница Анфиса, только что притащившая с кухни большое блюдо с гренками и услышавшая последнюю фразу Игоря, громко спросила:
– Зачем утке сидеть под кроватью? Она птица, ей положено летать.
– Гарик пошутил, – стараясь выглядеть серьезно, ответила я. – Он имел в виду… э… ночной горшок.
Не успели последние слова вылететь изо рта, как я поняла, что сморозила глупость. Сейчас Зоя Игнатьевна отложит вилку, вздернет подбородок и назидательно прочитает мне лекцию о том, на какие темы нельзя говорить во время трапезы. С другой стороны, Игорь начал первым, значит, весь педагогический пыл должен адресоваться ему.
Анфиса захихикала.
Гарик вытер рот салфеткой и выпрямился.
– Я не сказал ничего веселого, наоборот, хотел поделиться с вами своими мыслями о бренности бытия. Вот вы мечтаете о чем-нибудь хорошем, так сказать, о журавле в небе, а тем временем ужасная, неизлечимая болезнь подкрадывается к вам на мягких лапах. И что получаете? Утку под кроватью. Мама, разве я не прав?
Лицо Зои Игнатьевны озарила не светски любезная, а простая человеческая счастливая улыбка.
– Милый, какая мудрая мысль! Может, тебе пойти учиться на философский факультет?
– Нет, нет, – возразил Игорь, – хватит трех высших образований, которые я имею. Пора поднимать бизнес.
Глория уронила нож, которым кромсала грушу.
– О нет! Что на сей раз?
– Мама, – поджав губы, протянул Гарик, – почему родная сестра так меня не любит?
– Гарик, Лори тебя обожает, – возразила Зоя Игнатьевна, – ей просто любопытно, чем ты хочешь заняться.
Игорь обиженно засопел, а я встала из-за стола и со словами:
– Сейчас принесу новый столовый прибор. – Живо удрала на кухню.
Афина, собака неизвестной породы, и два мопса, Роза и Киса, цокая когтями, тоже поспешили туда, где в шкафчиках хранятся нежно обожаемые ими крекеры, хлебные палочки и сухарики. На спине Афины, как всегда, сидел ворон Гектор – хитрая птица почти разучилась летать. Действительно, зачем размахивать крыльями, если можно с комфортом устроиться на кру́пе бесконечно доброго пса, легонечко клюнуть его в макушку, приказывая двигаться вперед, да еще нагло щипать «рикшу» за уши, если он топает совсем не туда, куда надо Гектору.
