Небесный учитель наш Иисус Христос наставлял: ничего нет на земле ценнее человеческой души. Если же кто погубит душу свою, то даже сокровищами целого мира, как бы необъятны и велики они ни были, не приобретет ее. Какие важные и грозные слова… Как же мы, христиане, должны заботиться о своей душе и о душах наших ближних!
Бывал я в чертогах вельмож, в станах воинов, в мастерских мирных граждан, в хижинах бедняков. Всюду находил я людей расположенных, готовых, склонных к душеспасительным беседам. Всюду видел я сильное желание к исправлению сердца, стремление грустной, скорбной, грешной души к примирению с собою, к соединению с Богом. Всюду встречал я отчетливую потребность жить не для одного здешнего мира, но и для будущего, который несомненно ожидает нас после великих, в смертный час постигающих, изменений.
Но, к сожалению, такое сильное желание людей бывало лишь минутною потребностию. Наступала другая минута, и священные помыслы, в сутолоке мирских обстоятельств и развлечений, терялись и заглушались. Казалось иногда, будто человек носит в груди своей два сердца: одно – когда он во храме преклоняет колена перед Всесвятейшим, другое – когда из дверей церкви вступает в шум житейской суеты. Почти всюду находил я религию, но редко – религиозность, страх Божий, любовь к Богу, святые намерения, еще реже – святые дела, явных исповедников Христа, Христовых учеников и последователей.
Не напрасно возвышаются тысячи голосов, жалуясь на упадок христианства в наши дни. Они ропщут справедливо. Я вижу, с одной стороны, легкомыслие, кощунство, высокоумие и стремление оскорблять голос внутреннего судии различными лукавыми соображениями или проводить время в одних забавах и беспутствах. С другой стороны, юноши, мужи и старцы мучаются тягостными сомнениями о Боге и вечности, о будущей участи своих душ, о своем назначении на земле и за гробом. И ужасное сцепление общественных и гражданских бедствий, тайное разрушение семейного счастия бывает следствием этих обстоятельств.
Много содействовали упадку истинного христианства и расстройству у нас нравственного порядка некоторые сочинения, писанные с поверхностным умничанием и читаемые с таким же разумением. Но есть еще сотни и других скрытых источников, из которых излилось наше бедствие. Я именовать их не стану, не желая никого оскорблять. Мое намерение состоит в другом. О, с какою сладостию в объятиях смерти закрыл бы я некогда глаза свои, когда бы хоть малейшую часть этой цели моей достигнул! Цель эта – способствовать истинному христианству через оживление домашнего благоговения и благочестия.
