Издательство и автор благодарят московского коллекционера Сергея Смирнова за поддержку, сделавшей возможным выход книги.
Искусники – мирискусники
Мир – искусству, искусство – миру
Анисфельд Борис (1878 – 1973)
Анреп Борис (1883 – 1969)
Бакст Лев (1866 – 1924)
Бакст Андрей (1907 – 1972)
Бенуа Александр (1870 – 1960)
Бенуа Альберт (1852 – 1936)
Бенуа Николай (1901 – 1988)
Билибин Александр (1903 – 1972)
Билибин Иван (1876 – 1942)
Браз Осип (1873 – 1936)
Волошин Максимилиан (1877 – 1935)
Добужинский Мстислав (1875 – 1957)
Добужинский Ростислав (1902 – 2000)
Добужинская Лидия (1902 – 1965)
Дягилев Сергей (1872 – 1929)
Замирайло Виктор (1868 – 1939)
Инглези Леонидас (1882 – 1972)
Коровин Константин (1861 – 1939)
Мозалевский Иван (1890 – 1975)
Мозалевская Валентина (1897 – 1975)
Рерих Николай (1874 – 1947)
Рерих Юрий (1902 – 1960)
Рерих Святослав (1904 – 1993)
Сабашникова Маргарита (1882 – 1973)
Сомов Константин (1869 – 1939)
Стеллецкий Дмитрий (1875 – 1947)
Чемберс-Билибина Мария (1874 – 1962)
Чемберс Владимир (1878 – 1934)
Черкесов Юрий (1900 – 1943)
Чехонин Сергей (1878 – 1936)
Чирикова Людмила (1895 – 1990)
Щекатихина-Потоцкая Александра (1892 – 1967)
Король прощается с Лувром и Версалем
Шла страшноватая весна 1953 года. В разгаре была «холодная война» на всей планете, а в России уже воздвигали эшафоты для новых казней. В ожиданье последней расправы обмирали в смертельном страхе в подвалах Лубянки почтенные старики-врачи, «отравители в белых халатах» и «агенты Джойнта» – так принято было тогда в советской прессе называть евреев…
Грустно чернели вечерами даже стекла боярских дач – на Николиной Горе, в Переделкине: спокойнее было сидеть в потемках, может, непрошеный гость пройдет мимо, не «заглянет на огонек» (как говаривал некогда друг Маяковского и Бриков хитрец Яша Агранов, об ту пору уже, впрочем, расстрелянный). За одним из этих дачных окон помирал вконец перепуганный партийными «постановленьями» об искусстве гениальный русский композитор Сергей Сергеевич Прокофьев…
А потом вдруг все переменилось, дрогнуло, стало меняться – точно взломало весенний лед на Неве. Правда он не дождался перемен, освободивших бы его от страха, нестарый еще русский композитор, но зато в те же самые мартовские дни помер и главный палач по кличке Сталин, скорей всего, придушили пахана народов на его «ближней» даче разбойные его опричники. Услышав об этой новости, прогрессивные народы мира умылись слезами: оплакивали конец вурдалака безутешно, однако, не слишком долго. Еще помнится, что в те же дни старикам-«отравителям», во всяком случае тем из них, кто выжили, разрешили позвонить домой, а потом катиться подобру-поздорову домой «к своим Сарам да Абрамчикам»… Такое вот творилось в Москве, а в Париже прошли митинги бесконечной скорби, смахнули суровую мужскую слезу Торез и Пикассо вместе с Луем Арагоном…
