В этот неожиданно солнечный день на улицах Вест-Энда было многолюдно. По всему городу матери стояли у раскрытых дверей своих домов, щурясь на ярком солнце, и наблюдали за играющими детьми. Все спешили насладиться последними погожими деньками, так как знали: скоро, а может уже и завтра, серая дымка затянет голубое небо, теплое и ласковое солнце скроется и снова польет дождь.
Здесь, в северо-западной части Тихоокеанского побережья, в мае месяце дождь был таким же неизбежным событием, как появление призраков на улицах в Хеллоуин – тридцать первого октября и лосося на столе.
– Как же жарко, – сказал Конлан, сидевший за рулем сияющего «БМВ» с откидным верхом. Это были первые слова, которые он произнес за целый час.
«Он просто пытается завести разговор, вот и все», – подумала Энджи. Ей нужно как-то на это отреагировать, возможно, сказать что-нибудь вроде: «Как красиво цветет боярышник!» Однако она тут же отказалась от этой идеи. Какой смысл обращать внимание на скоротечные явления? Ведь через несколько коротких месяцев эти крохотные зеленые листочки высохнут и почернеют; холодные ночи вытянут из них все соки, и они упадут на землю.
Энджи повернулась к окну, и ее взгляд заскользил по улицам родного города, где она оказалась впервые после долгого перерыва. Хотя Вест-Энд находился всего в ста милях от Сиэтла, в ее сознании это расстояние почему-то увеличилось до непреодолимого. Она, конечно, любила своих близких, однако, как выяснилось, ей было трудно покинуть собственный дом и войти в мир, населенный детьми.
Они въехали в старую часть города, где на крохотных, похожих на заплатки лужайках стояли викторианские дома под сенью огромных кленов. Солнечный свет, пробиваясь сквозь их плотную листву, падал на асфальт изящным кружевным узором. В семидесятых этот район был сердцем города. Тогда здесь было много детей, они неутомимо гоняли по тротуарам на велосипедах. Здесь по воскресеньям после церковной службы люди собирались в своих квартирах, чтобы пообщаться по-соседски.
За прошедшие с тех пор годы в этой части штата произошли большие перемены: количество лосося, приходящего на нерест, уменьшилось, лесная промышленность зачахла. В конечном итоге старый район погрузился в тишину и обветшал. Те, кто жил на то, что получал от земли и от моря, оказались отодвинутыми в сторону, забыты. Начали строиться новые районы с кварталами под названиями растущих там деревьев, которые потом безжалостно вырубались.
