Когда было небо
И рельсы под ногами
Мы верили слепо
В мясо кусками
В чечевичный картон
И великий батон
В святую гладь
И немую рать
Но пришёл он
Нихера не стало
Только где-то звон
Будто конь запоздалый
Да насрать на это
С чего бы то нет?
Ну…, увидишь детко
Красный марш пикет
Послесловие:
Если вдруг я совсем стану дубом, и уйду куда-то глубоко-глубоко, не вырывай меня, а нахуй сожги.
Сидя в серой коробке я осознал, что картина праздного бытия так замучена и распущен до невозможности, как свитер Курта Кобейна, что пришёл к выводу о том, что нихера я ещё не понимаю в этом мире. И вроде бы грустно и совестливо становится на душе, однако птицы собираются в единый сокральный порыв эмоций, и ты забываешь о том, что хотел написать в этом сраном белом стихе. Да и хуй с ним!
Большая Едва Достигнувшая меня Армения
Иссякнув на износ,
Восстать, подобно огурцу,
Быть словно Мекка
В чужом саду,
Осознавать и понимать мир и честь,
Но быть в глазах других как злоба и месть.
Какой-то позор, зазор,
Вечный спор и примерный задор.
Братские колья стоят в углу,.
Прутинка упала в ржавом пруду,
Засосало, заело, заныло и сжалилось,
Да и вовсе не было нихуя,
Словно прекрасный пельмень парилось,
И расстаило, словно змея.
Послесловие :
Удачно, конечно, сосуд размяк, но так же, к несчастью, сузился на такую глубину, что ни один колодец не выхлебает, ни один Аллах не воздвигнет, ни один Бог пизды не даст.
