– «Тибальди считает…», «Тибальди не может…» – проворчал пилот и с силой задвинул дверцу коптера.
В кабине сразу запотели стекла. Снаружи было минус шестьдесят один градус по Цельсию, и на открытом воздухе влага мгновенно вымораживалась, а в закрытых помещениях конденсировалась, превращаясь в пушистый иней.
Пилота звали Франсуа, это был толстый и угрюмый уроженец юго-запада Франции. Продолжая на чем свет стоит поносить Тибальди, он быстро двигал руками, заученными движениями запуская бортовые системы коптера. В кабине вспыхнул свет, вздохнули и жарко задышали калориферы, зажужжали скрытые за панелями вентиляторы системы обогрева, несколько раз успокаивающе пискнул бортовой компьютер.
– Все итальянцы – лодыри и пьяницы, – громогласно завершил тем временем свой монолог пилот и устало откинулся на спинку кресла.
В своем интерактивном шлеме с массивным зеркальным визором он напоминал гигантскую стрекозу, обожравшуюся комаров. На визоре явственно просматривались отпечатки пальцев – то ли томатный соус, то ли джем. Не знаю, вкусны ли комары с джемом, но руки после еды неплохо бы мыть даже толстым стрекозам.
В кабине пахло пластмассой, потом и почему-то лимонным соком. Впрочем, вскоре я понял, почему – над моей головой был закреплен дезодоратор с кассетой лимонного запаха. С детства ненавижу лимоны – в них есть что-то медицинское, больничное.
– Запускаем, – не то спросил, не то сам себе разрешил пилот и повернул ключ. Взвыла турбина, коптер вздрогнул, словно живой, и я услышал, как над нами зашевелились, сдвинулись с места и, наращивая обороты, пошли рубить мертвый воздух семиметровые металлопластиковые лопасти соосных главных винтов.
Коптер подпрыгнул. Занесенные снегом оранжевые модули станции и береговые торосы провалились вниз. Сразу стало темно, слепящая мгла прилипла к стеклам. Пилот шумно сопел в микрофон, потом созрел и выдал финальную фразу ненависти к Главному диспетчеру:
– Тибальди решил, что он Господь Бог, а от самого чесноком воняет.
То, что, в отличие от лимонного дезодоратора, он кабины явно не озонировал, пилота, видимо, не волновало. Я продолжал молчать. Куда больше Тибальди меня занимало предстоящее задание, а точнее, то, когда я с него вернусь.
* * *
Собственно, я и не доложен был сегодня лететь на станцию номер Двенадцать. И вообще никуда я лететь был не должен, потому как дежурным инспектором значился Бентал Сингх, а у меня накопилось целая куча отгулов, и шеф лично дал «добро» на отдых – в здешних краях люди, если им не давать передышек и пауз, бывает, сходят с ума.
