Он напряженно следил за выходом из здания банка, сидя на удобной скамье с высокой спинкой. Сегодня хотя бы повезло с погодой – редкий для конца октября солнечный день, так что он хотя бы не слишком замерзнет, как вчера или позавчера. «Я тут скоро корни пущу». Казалось, перед глазами вот уже несколько дней не возникает ничего, кроме этого облицованного гранитными плитами крыльца со множеством ступеней и массивной двери с витыми бронзовыми ручками. Да еще длинный серебристый «Линкольн», припаркованный чуть правее от входа, не на специально оборудованной стоянке, а отдельно, так, чтобы его пассажир мог сделать всего несколько шагов по тротуару и сразу оказаться в салоне. Охрана – трое крепких парней в серых костюмах – работала исправно и слаженно, и это очень мешало выполнению задания. И все-таки сегодня ему удалось поймать паузу и сделать то, что требовалось. Осталось только дождаться момента.
Пассажир «Линкольна» появился строго по расписанию, около двух часов дня, – сейчас сядет в машину и отбудет в ресторан «Ходжа» – любит узбекскую кухню. Но сегодня ему уже не удастся отобедать шурпой, кебабом из баранины и ароматной самсой – выбор блюд тоже постоянен, насколько смог убедиться наблюдатель в ходе ежедневной слежки.
Не удастся…
Едва только «Линкольн» отъехал от места парковки на приличное расстояние, человек на скамейке неторопливо опустил руку в карман куртки и нажал кнопку миниатюрного пульта. Оглушительный взрыв, вой сработавших на припаркованных по всей улице машинах сигнализаций, крики – звуки разорвали мерное течение обычного буднего дня. К горящему «Линкольну» уже бежали люди, и никто не обратил внимания на невысокого человека в серой толстовке под распахнутой курткой и спортивных брюках, который, аккуратно затянув под подбородком завязки капюшона, неторопливо направился в сторону автобусной остановки.
– Александра Ефимовна, вас к телефону!
Занятия на кафедре нормальной анатомии медицинского института подходили к концу, время было вечернее, и завершалась последняя пара у второкурсников. Ассистент, молодая худенькая женщина в белом халате, туго затянутом поясом на талии, в белом накрахмаленном колпаке и в туфлях на высокой шпильке, недовольно отложила на оцинкованную ванну пинцет, которым до этого держала отпрепарированную вену, и бросила низким, глуховатым голосом:
