Милан был известным сербским актером, недавно начавшим работу в России. В Белграде, откуда он был родом, парень стал уже очень популярным и успешным. Каждый его выход в свет сопровождался раздачей автографов и бесчисленными фото с поклонницами. Все это было, конечно же, неслучайно: помимо актерского таланта, обаяния, интеллекта и мудрости, Милан был по-настоящему красивым молодым мужчиной, 32 лет, с безупречной фигурой, и притягательным взглядом каре-зеленых глаз. Его сильные, мускулистые руки уже обнимали не один десяток девушек, и до нынешней спутницы, все его женщины были как на подбор, успешными и эффектными; либо моделями, либо актрисами, либо певицами.
Когда нынешняя девушка Милана, по имени Невена, узнала о поступившем для него предложении поработать с российским режиссером, она уже не сильно бунтовала, привыкнув теперь к его частым отъездам.
Невена по-настоящему любила его, терпя постоянное пристальное внимание к актеру со стороны представительниц прекрасного пола, и на многое «закрывая глаза».
Милан же, наоборот, относился к ней достаточно прохладно, будучи избалован вниманием и обожанием еще с детства. Из чудесного, обаятельного мальчика он постепенно вырос в не менее прекрасного юношу, и сейчас черты его лица сводили с ума тысячи женщин.
Внешность Милана представляла собой типаж чистокровного серба: светлые волосы пшеничного оттенка, достаточно светлая кожа, и высокий рост. Сейчас это являлось редкостью в Сербии, поскольку большинство населения выглядело похожими на турков, из-за длительного гнета этой страны на протяжении веков.
Возможно, именно поэтому Милана привлекали девушки славянской внешности: со светлыми, волосами, бледноватой кожей, и голубыми глазами. Как ни странно, Невена была именной такой, но встречаясь с ней уже год, у Милана начали постепенно угасать к ней чувства, которые изначально и не были особо сильными.
Сейчас Невена привычно провожала его в дорогу, надеясь на скорое возвращение.
– Хотя бы звони иногда. – грустно улыбнулась девушка, обняв его.
– Я же не прошу тебя названивать, когда ты на гастролях… – слегка раздражался Милан.
