Время текло сквозь пальцы как вода, ускользало как сигаретный дым, оставляя лишь неизгладимый след на лице в виде избороздивших морщин.
Иногда нужно побыть одному. Тишина необходима, чтобы услышать истинного себя. Слышать биение собственного сердца, чтобы быть откровенным. Самое отвратительное лгать самому себе, это оставляет вкус желчи во рту и желание стряхнуть с себя «чужое» пальто.
Чаще всего ложь самому себе приходит, когда пытаешься быть «удобным» кому-то. Становишься икеевским креслом, недорого и со вкусом – «беру».
В своей семейной жизни Анна была, мягко говоря, не «икеевским креслом», скорее каким-то стулом со времен инквизиции. Всю жизнь она слышала: «с таким характером, как у тебя – не выйти замуж». Как будто в двадцать первом веке замужество – есть главное достижение женщины (девочки) и – есть самоцель. Глупости какие. Жизнь велика и многообразна в своём проявлении, и занимаемых позициях, стремлениях.
Но так уж вышло, что Анна все-таки замужем.
Её муж – Павел – человек лет тридцати пяти, уравновешенный, практичный, с небольшой залысиной, бледностью и синяками под глазами от недосыпа. Ко всему прочему он был хронически тощим, и на голову был выше Анны. Анна же была очень миниатюрной, ростом чуть выше ста пятидесяти сантиметров, размер ноги и вовсе был смешным – тридцать четвертый. У неё были маленькие, выразительные глазки на круглом лице и слегка вздернутый нос.
Уравновешенность Павла помогала их браку сохранять баланс, чтобы не опрокинуть «семейную лодку». Так как у Анны всё было через край. Энергия била из каждой частицы её бытия и легко могла перевернуть и снести что угодно на своём пути. «Вижу цель – не вижу препятствий» – это было её девизом по жизни. В какой-то степени её можно сравнить с бурлящей горной рекой или хаски, которого пытаются запереть в квартире. Бесконечная внутренняя энергия искала выход, иначе разрывала изнутри. С ней было трудно, даже очень, но у неё было одно достоинство – она не давала останавливаться на достигнутом и всё время подталкивала самим своим существованием к вечному движению.
Но в минуты, когда и её оставляли внутренние силы, что случалось не часто, то наполнить вновь её стремлением и движением было некому. Для этого нужна была тишина. Она была необходима для самоанализа и принятия решения: «куда двигаться дальше?! Каков же новый вектор?!»
