Прогулки по лунным дорогам

Я помню, как лежал в колыбели, и голос отца – низкий, спокойный, серебряный, – лился издалека. Он плыл по воздуху. Сквозь темноту. Заполнял собой медленный тягучий мир.

Отец в этом мире был таким высоким, что дотягивался до небес рукой. Словно Господь он зажигал звёзды над моей кроватью. Пятиугольные, светящиеся – звёзды не были похожи на настоящие. Отец развешивал их на невидимых нитях, и говорил о том, что со временем ночь перестанет пугать меня.

– В детстве, – говорил он, – все мальчики боятся темноты. Боятся, что в их сны прокрадётся ведьма из сказки, но, повзрослев, начинают об этом мечтать. Вот увидишь, сын, однажды ты пойдёшь за ней, и сам не заметишь, как прогулка превратится в путешествие длиною в жизнь. Темноглазая заманит тебя на край света тысячу раз, и увидев её однажды во сне, ты навсегда потеряешь покой. И пусть сейчас тебе страшно. Очень скоро это изменится.

Отец говорил спокойно и тихо. Он всегда говорил правду, но той ночью невольно ошибся. Я не был испуган, хоть в тёмном углу и видел силуэт женщины. Она была черноволоса и высока. Даже выше отца.

Гостья смотрела на меня, как на добычу. Её пурпурное платье сияло бледно-голубой дымкой. Улыбнувшись, ведьма проплыла по воздуху к колыбели. Нависнув, взяла мою крохотную ладонь и тихо произнесла:

– Здравствуй, хранитель. Слушай голос и учись видеть сны. Нам предстоит долгая прогулка на запад.

А потом улыбнулась. Качнула колыбель. Игрушечные звезды закружились в хороводе, и началась жизнь.

Отец вздрогнул и обернулся. Окинув комнату взглядом, вновь склонился надо мной, и прошептал на ухо:

– Кажется, у нас гости… Но ты не бойся всматриваться в темноту. Однажды в ночи зародится серебряный свет, мрак расступится, и все тайны мира вдруг раскроются перед тобой. И тогда ты узнаешь, как непредсказуемо бывает наше с тобой путешествие.

Почти двадцать лет прошло с той лунной и звёздной ночи. Отец ушёл из мира, но эхо его слов навсегда сохранилось в памяти.

И вот сегодня, теплым весенним утром, случилось то, о чём он предупреждал меня ещё в детстве. Началась моя долгая прогулка на запад.

Я прошёл мимо зеркала и не заметил в нём отражения. Это не показалось мне странным – даже наоборот, немного порадовало. Ведь, если нет отражения, значит, нет и меня. А если нет меня, то нет и копны светлых волос, вечно торчащих во все стороны на макушке. Получается, судьба позволила не расчёсываться.