Для семиклассника Глеба этот четверг в конце октября не предвещал ничего необычного. Никакого тебе предчувствия, предвидения, интуиции, вещих снов, внутренних голосов и прочей чепухи, которой обожают хвастаться люди. Когда что-то случается, они с гордостью утверждают: «А ведь я как знал! У меня интуиция!»
Глеб не предвидел ничего. Чувствовал только, что он хочет спать, но это было привычно.
– Глеб, я уже миллион раз сказала: вставай! В школу опоздаешь! – по голосу слышно, что мама очень сердится. Она залезла на лестницу кровати-чердака и тянет с Глеба одеяло.
– Мама, холодно же!
– А ты вставай, займись делом – будет тепло, – непреклонна мама.
– А если у меня глаза не открываются? – сделал последнюю попытку Глеб.
– Сейчас откроются. – Мама машинально подняла руку с веником и поправила полотенце на плече…
Глаза у Глеба и вправду открылись, вот чудеса-то!
– Мама, дай кофе! – Глеб приплелся в кухню и заныл. – А то я сейчас засну, упаду и что-нибудь сломаю. Или сотрясение мозга получу!
– Был бы мозг, – привычно отбила подачу мама.
Мама утверждает, что детям крепкий кофе вреден. Вот и сейчас сама нагло пьет, в айпад смотрит и приглядывает за гречневой кашей на плите.
Глеб с укоризной сверлил маму взглядом. Наконец мама подняла голову.
– Могу предложить на выбор чай или какао, – с милой, как у крокодила, улыбкой предложила мама. – Если кофе, то с молоком!
– Ну ма-ам! – униженно канючил Глеб. – Умираю! Засыпаю!
– Так умираешь или засыпаешь? Ты уж определись, – съязвила мама, но разрешила глотнуть кофе из своей чашки. Правда, опрометчиво выпустила ее из рук, чем Глеб и воспользовался.
– Эй, эй, ты половину выпил! – мама отняла остатки с гущей. – Портфель собрал?!
– Щас соберу, – довольный Глеб потрусил в комнату. Вскоре оттуда донеслось:
– Ма-ам! А где мои носки, не знаешь? Я только один нашел!
– Где вчера бросил, так и возьми свои носки!
– Ма-ам! А учебник по русскому? Ой, я географию забыл сделать!..
– Помочь, Глебушка? – выползла бабушка. Она, как всегда, полночи просидела за книжкой, а потом напрасно лелеяла мечту поспать утром подольше. Но когда Глеб собирается в школу, поспать не удастся никому, даже кошке или хомяку. Хорошо, что у Глеба сейчас нет ни того, ни другого, так что кошке и хомяку повезло.
Но наконец кое-как сборы окончены. Мама преодолела сопротивление и насильно закутала Глебу шею шарфом, проверила, плотно ли прилегает к ушам шапка. Глеб сопротивляется изо всех сил, твердя, что ему «и так тепло», но сил на серьезный бунт нет.
