Звук брошенной трубки прозвучал в сонном офисе, как взрыв. Все головы мгновенно повернулись в сторону стола Ники. Впрочем, «все» – это сильно сказано: как нежно и деликатно шутил начальник, поголовье нашего офиса включало всего три особи: Нику, Веру Васильевну и меня.
– Теперь я понимаю, почему холодные звонки так называются, – фыркнула Ника в ответ на наши вопрошающие взгляды, – после очередного раздраженного отказа ледяным голосом хочется закутаться во что-нибудь теплое, несмотря на лето за окном!
– Да ты просто кондиционер на максимальный режим включила, – заметила Вера Васильевна.
Мы с Никой переглянулись и обменялись улыбками. То ли из-за преклонного возраста, то ли из-за многолетней работы с цифрами, наш уважаемый бухгалтер страдала отсутствием абстрактного мышления, и любое иносказание быстро переводила на простой и доступный ее пониманию уровень. Впрочем, делала она это безобидно и даже умилительно, и мы не обижались.
Ника не успела как следует пожаловаться на очередного вредного клиента, который не захотел выслушать ее блестящее предложение: в офисе появился шеф. Поздоровался и уже одолел полпути до своего кабинета за прозрачной перегородкой, как вдруг резко затормозил, развернулся на пятках и скакнул к моему столу. Под его пристальным взглядом я занервничала и принялась перекладывать на столе бумажки, лихорадочно перебирая в уме, в чем успела провиниться. Вроде отчеты все сдала, документы подготовила, отправку товара согласовала.
– Александра! Если ты сегодня, в последний рабочий день так блестяще выглядишь, то что же будет после отпуска, а?
Я замерла: комплименты от шефа грозили куда большими неприятностями, чем критика. А он, сполна насладившись моей реакцией, продолжил:
– А то, может, и не надо тебе в отпуск, а? Цветешь и пахнешь, на уставшую не похожа! А у нас как раз переговоры планируются во вторник… Да шучу я, шучу, расслабься. Я трудовой кодекс чту! Ты Нике дела передала?
– Передала, – голос мой дрожал от волнения.
– Вот и отлично.
И шеф, довольный произведенным эффектом, исчез в кабинете. Ника, встав из-за стола, приблизилась ко мне, обошла кругом, взяла мои руки, поворачивая их к свету, и спросила:
