Высокий мужик, с черемными волосами, перевязанными тесемкой, медно-рыжей курчавой бородой, выпуклыми голубыми глазами, задубелой кожей лица, легко размахивал топором с широким лезвием. Два его сына стяжками направляли ствол дерева в сторону плешины.
Но при падении дерево сыграло, толстый сук спружинил и ударил Ивана в грудь. Кровь хлынула из горла. Сыновья отнесли отца на сани и отвезли домой. Иван Мокеевич Черемный отлеживался на приступке у печи до посевной. Солнце настырно прогревало землю. Иван попросил сыновей вывезти его в поле. Разулся, прошел к пашне, помял землю в ладонях, приложил к щеке.
– Ну что, сыновья, завтра сеять. Всех на пашню с лукошками: жен, детей, деда. Потеряем день – земля иссохнет. Смотрите, как солнце палит.
На другой день сыновья с женами и детьми с наполненными лукошками овса выстроились в рядок и, размахивая горстью с зерном, били о лукошко, от которого веером разлетались золотые искорки и падали на теплую землю. К осени Иван оклемался, но боль в груди осталась. Убрали урожай. Изба невелика: теснота, духота. Иван собрал семью: сыновей с невестками, дочерей на выданье, отца с матерью. Перекрестившись на образа, предложил: «Ну что, сыновья, опыта хозяйствования набрались – пора жить своими домами. В эту осень срубим избу старшему сыну, а в будущем – младшему. Девчата в девках не засидятся. Сватают их давно, младшую Анюту оставлю дома. Пригласим пригожего и работящего парня к нам». Лес по жребию заготовили еще в апреле. Недостающий пришлось прикупить. Ошкуренные бревна подсыхали и томились под навесом.
