В самых лучших традициях Голливуда журналистка должна быть красивой,
Не обязательно чересчур мудрой, но привлекательной, с белоснежной улыбкой,
В меру покладистой и в меру взбалмошной, даже немного спесивой
И, конечно, с голосом звонким, подобно смеху мажорной скрипки.
Ах да! Про ноги забыли. А ноги должны быть именно от ушей.
Но где там этот Голливуд, году эдак в две тысячи пятидесятом,
Кто его сейчас помнит, и какие там были законы и правила.
Да и красота в журналистике дело не самое главное, а предубеждение, с потолка взятое.
А моей героине почти пятьдесят и толпу молодых конкуренток позади себя оставила.
Недаром же была она, хоть и дальним, но всё же потомком рода Левшей.
Утро в квартире Василисы началось так же, как и в миллионах других квартир:
Солнце, птицы поют, легкие облака и воздух – стерильно фильтрованный,
Всё, строго по расписанию – подъем, душ, завтрак из тюбика и, конечно, сортир.
Остановилась перед шкафом с одеждой, с видом задумчивым, слегка взволнованно.
Юбка-карандаш – стильно, но очень уж неудобно, и непрактично,
Платье – слегка легкомысленно, а выглядеть нужно солидно.
Сняла с вешалки костюм белый льняной – такой любимый и такой привычный.
На шею шарфик нежно-зелёный – аксессуар вполне себе безобидный.
На ноги – мокасины бежевые, возможно, что ходить придется долго и много.
Диктофон в сумку и кучу разных полезных и не очень, мелочей.
Подмигнув своему отражению, Василиса отправилась в дорогу,
Закрыв за собой дверь и болтая на пальце связкой ключей.
У подъезда стояло такси – нечто среднее между банкой и вертолетом.
Василиса села, голосом подала команду: «Пожалуйста, в Поднебесье».
Машина двинулась – нужно сказать, что не было ни водителя, ни пилота.
А из динамиков лилась тихая, спокойная, словно мантры – песня.
Окон в автомобиле не было – их заменили большие экраны,
На которых мелькали улицы – ровные, геометрически четкие, размеренные.
Люди, похожие друг на друга – выражения лиц аморфные – состояние вечной нирваны.
Их не беспокоит будущее, они в нём на двести процентов уверены.
А Василиса, как ни странно, помнила и другую жизнь – настоящую.
Шум и пыль огромного города, смех детей и живое общение.
Колбаски на гриле – такие поджаренные и невероятно вкусно шипяшие,
И много-много разных эмоций – радости маленьких побед и горечь поражения.
