Тусклый свет, отдающий красноватым оттенком, свисал со стен, как паутина. Шум отбойных молотков, грохот падающего на конвейерную ленту угля и тяжелое шипение работающих машин – все смешалось в голове, превратившись в бесконечный гул подземного мира. А какое пекло! И одно дело, если ты при такой, до жути противной температуре, лежишь на Мексиканском пляже, размеренно попивая безалкогольный коктейль через соломинку, и наслаждаешься дуновением освежающего бриза. Нет, здесь все по-другому. Вместо полуобнаженного торса – плотная экипировка, каска со встроенным фонарем и красноватый респиратор, а вместо прозрачного бокала с вином – лопата, на которую мышцы с каждой минутой жалуются все сильнее.
Ничего, уже скоро все это закончится хотя бы на сегодня. Всего лишь час отделяет тебя от выхода наружу, от первого глотка свежего воздуха и от мягкой постели. Любимые жена с дочуркой спят сейчас за много километров от этих мест, но эта вынужденная разлука того стоит. Зато как они будут рады возвращению – и объятиям, таким же жарким, как воздух в этой преисподней.
Стальные балки изгибались в ребра погибшего демона. Титаническими усилиями они сдерживали породу, сохраняя путь к самым сокровенным мечтам человечества. Мечтам, родившимся еще испокон веков: начиная с глубокой древности, заканчивая сегодняшним, и, помяните мое слово, даже завтрашним днем.
Путь этот лежал к золоту – ценнейшему из металлов. Края и стены опутывали деревянные конструкции, помогавшие поддерживать колоссальный вес. Сверху же нависала стальная сетка, через промежутки в которой свисали маленькие камешки, будто мертвые, лелеющие остатки жизни руки.
Мужчина устало коснулся лица, но черная от пыли ладонь только размазала по лицу горькую смесь грязи и пота. Тяжелая, бесконечная усталость давила на плечи неподъемным грузом. Но нужно терпеть. Ведь все эти страдания просто необходимы для семьи, для славной любимой дочурки, для самого ценного в жизни – того, что неизмеримо дороже любого золота.
Эти деньги, которые приносил тяжелый труд, были нужны, чтобы удержать слабенькую, хрупкую жизнь белокурой девочки. Бесконечное лечение, операции, лекарства – все стоило немалых денег, но сил придавала одна лишь мысль о том, что его доченька должна жить нормальной человеческой жизнью, расти вместе со сверстниками и радоваться простым мелочам, а не вдохам без боли. Думая об этом, мужчина оживал – на час-другой переставала чувствоваться усталость, вялость от жары и дикая боль в голове. Все это становилось не столь заметным, не столь важным.
